– Быстро за мной! – скомандовала Клаудия, отряхивая с себя пыль и песок. Затем она рванула ручку передней двери кабины и с нечеловеческим проворством сиганула из самолёта.
Я последовал за ней.
И прежде чем мне удалось что-либо понять, в руках Клавы неведомо откуда появился здоровенный нож, живо напоминающий то ли стропорез, то ли мачете. Весьма ловко орудуя им, она перерезала верёвки, которыми «Виллис» был пришвартован к деревянной платформе. Вслед за этим она прыгнула за баранку джипа, завела мотор и подъехала вплотную к фюзеляжу С-47.
– Что стоишь? – спросила Клаудия укоризненно. – Быстро грузи имущество и вывози!
Отметив про себя, что за последние минуты моя спутница произносит волшебное слово «быстро» слишком уж часто, я перекидал в кузов «Виллиса» все пять ящиков и наши вещи, включая Клавин пробковый шлем.
Н-да, таскать тяжести самому, без грузчиков, было не слишком весело. Одна радость – выступивший на моей физиономии обильный пот смыл с неё всю пыль и песок…
Закончив погрузку, я вернулся в самолёт и один за другим снял с турелей оба пулемёта.
Как я уже успел обратить внимание, наш «Виллис» был предварительно оборудован и оснащён подобно джипам британских «дальних пустынных разведпатрулей» времён прославленной, явно непропорционально своему значению, североафриканской кампании, или более поздним машинам десантников из SAS.
На его лишённом ветрового стекла капоте и на корме было закреплено десяток канистр с водой и бензином, а перед радиатором стоял дополнительный бачок для воды. Кроме того, на этом джипе были оборудованы и две турели для оружия.
И пока я переводил дух, Клава ловко закрепила на передней вертлюге, рядом с водителем, один из притащенных мной «Браунингов» и вставила в него свежую ленту.
– Быстро садись! – велела она всё тем же командным тоном. Я запрыгнул в джип, и мы отъехали метров на двести от С-47, левое крыло которого всё ещё продолжало гореть.
Потом Клава неожиданно притормозила и вылезла из-за баранки. Я, не вполне понимая, что происходит, с удивлением смотрел, как она расстилает на песке брезентовое полотнище (то, в которое был завёрнут мой бронежилет) и ставит на него свой чемодан, а затем вынимает из наваренных на капоте джипа зажимов тяжёлую канистру.
Поставив канистру на песок, она сняла с шеи косынку и потянула платье через голову. Через минуту она стояла передо мной в трусах и лифчике.
– Иди сюда, – потребовала она, скидывая туфли. – Польёшь! А то не могу я путешествовать дальше в таком виде! Только смотри, воды у нас не особо много!
Скажи на милость – «путешествовать», слог-то какой… Экая эстетка, но что тут скажешь – просвещённая Европа.