Второе изменение в отношении к работе — это то, что мы стали искать в ней смысл. Не все, конечно, но многие начали думать о работе как о средстве самореализации. Кажется, что так и в СССР было, но это не совсем так, раньше у нас был «высший смысл», который перекрывал все остальные. Верили мы в «светлое будущее», обещанное коммунистической партией, или не верили, у нашей жизни — каждого советского гражданина — был смысл: почему мы живем, зачем мы живем, для чего и ради чего. Он был неосознанным, на подсознательным уровне — это эффект коллективного бессознательного, так сказать: «все верят, а поэтому и я верю». Но этот «смысл» подвергся серьезному испытанию, когда мы попытались его осмыслить. И экзамена он не выдержал, а когда совсем выветрился, случился, так сказать, массовый экзистенциальный кризис (читай — кризис утраты смыслов) и СССР развалился.
А ведь на самом деле, не так много в жизни вещей, которые могут иметь для нас какой-то действительный «смысл» — любимые люди, Бог (кто в Него верит) и — она, работа, то, что мы делаем.
Но тут возникла проблема: чтобы твой труд ощущался тобой как «священная корова», он должен быть востребован. Почти невозможно верить в значимость и ценность своего труда, если общество и конкретные люди к нему равнодушны. А мы уважение к чужому труду то ли утеряли, то ли и вовсе не имели — неизвестно, но факт остается фактом: уважать за труд не умеем, ценить чужой труд — не ценим.
И вот результат: стоят люди на распутье, думают, чем им заняться, чтобы не было у них ощущения, что жизнь зря проходит, и понять не могут. Куда ни кинь — или деньги зарабатывать, или денег не зарабатывать. Никакой другой альтернативы нет. Тупик.
И вот эти деньги… Когда работа становится только источником денег и ничем больше — это, согласитесь, тяжело психологически, не греет душу, так сказать. Раньше такой жесткой взаимосвязи между работой и деньгами не существовало. Мы ведь деньги «получали», а не зарабатывали.
Были, конечно, и в СССР работы, которые позволяли именно «зарабатывать», но таковых было немного. В самом распространенном варианте — дополнительные деньги от государства, когда ему чего-то особенное было от нас нужно (например, «северные деньги» — многие специально ехали за Полярный круг именно за «длинным рублем»: «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним…»). Дальше — это работа, в которой был хоть какой-то элемент «сдельности» труда (репетиторство там, избу срубить соседу по садоводству и прочее). И, наконец, третье — это уже «серые» деньги, прежде всего в торговле и в сфере услуг, — всяческие «халтуры». Уберем мы эти группы, и вопрос о связи работы и заработка в сознании советского человека снимается. Работа в одном месте, деньги — в другом. Как это ни странно и ни парадоксально… Есть ставка, а сколько ты трудишься и как ты трудишься — это уже вопрос риторический. Получите, распишитесь.