Замок мечты (Картленд) - страница 4

По натуре он был мечтателем и явно унаследовал от отца тягу к перемене мест. Его манили Дальний Восток и богом забытые острова в Тихом океане, где он мог бы с наслаждением рисовать необыкновенных бабочек и птиц.

Он поднял голову и улыбнулся, глядя на сестру.

— Слава богу, сестренка! Ты собиралась так долго, что я уже начал бояться, что мы приедем к Шарлотте как раз к завтрашнему дню!

Виола рассмеялась, и оба выбежали на улицу.

К счастью, Брент-хаус располагался недалеко от дома их кузины — на противоположной стороне площади, так что им не составило труда пройти через сады к тому месту, куда прибывали такси и экипажи, доставлявшие приглашенных представителей лондонской знати.

— Это платье выглядит очень плохо?

Дэвид окинул сестру взглядом с ног до головы.

Собственно, он не очень хорошо представлял себе, что значит в ее представлении «очень плохо» или «не очень».

На Виоле было надето нечто кремовое и кружевное. От наряда исходил едва уловимый запах нафталиновых шариков, но Дэвид решил, что говорить ей об этом было бы неумно.

— Нет, с чего бы вдруг?

Виола вздохнула.

— Потому что оно принадлежит кузине Эдит, вот почему! Няня уже уложила в чемодан то единственное платье, которое я могла бы надеть, хотя, говоря по правде, оно такое же поношенное. Как бы мне хотелось, чтобы вместе с билетами на пароход папа прислал бы и немного денег на карманные расходы! Подметки этих туфелек протерлись до дыр, а ладонь вот этой перчатки уже несколько раз заштопана. Ох, как же я ненавижу нищету!

Дэвид на ходу сорвал розовый бутон с куста, мимо которого они проходили, и воткнул его себе в петлицу. Другой жизни, помимо той, в которой они вынуждены были дорожить каждым пенни, он не знал.

Нахмурившись, он взглянул на Виолу.

— Тебе не кажется странным, что папа пригласил нас к себе в Америку? Нет, я, конечно, рад, что мы едем. Ты сама знаешь, как я мечтаю о том, чтобы странствовать по миру, но ведь раньше он не выказывал желания, чтобы мы к нему приехали.

Выйдя из тенистого сада, Виола остановилась на тротуаре, ожидая возможности перейти на другую сторону улицы к широким мраморным ступеням Брент-хауса.

На верхушках резных колонн Брент-хауса ярко перемигивались газовые фонари, а тяжелые парадные двери были распахнуты настежь, впуская многочисленных гостей.

Мысли об отце вызвали у Виолы грусть.

Она вдруг поняла, что, несмотря на то, что ей исполнилось уже девятнадцать, она совсем не знает своего отца. И действительно, можно было на пальцах одной руки пересчитать те случаи, когда она провела в его присутствии более двух недель.