— Я знаю, — сказала Гвен. — Знаю.
* * *
Она вернулась после часу ночи, прокравшись, словно мышь, в свою квартиру в Риверсайде. В квартире было темно, но она слышала доносящийся из гостиной звук телевизора.
Гвен осознала, что очень голодна. Голова у неё по-прежнему болела. Гвен вошла в гостиную. По телевизору передавали «Новости 24 часа», но Риса нигде не было видно. На диване лежало несколько журналов. И коробка от пиццы.
Она была пуста.
Гвен побежала на кухню и открыла холодильник. Её внимание привлекли сыр и виноград. В хлебной корзинке обнаружилось немного хлеба.
Она изо всех сил пыталась нарезать сыр со своими забинтованными руками, когда сзади послышался голос:
— Значит, ты дома?
В дверях стоял Рис с взъерошенными волосами и опухшими после сна глазами.
— Да, — ответила Гвен, стараясь, чтобы её голос звучал как можно беззаботнее.
— Что ты делаешь?
— Хочу перекусить. Я так и не успела поесть. Хочешь чего-нибудь?
Рис покачал головой, но потом всё-таки взял кусок сыра, который отрезала Гвен. Она отрезала ещё.
— Как прошёл день? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Нормально. Я записал для тебя «Насколько чист ваш дом?»[29]. Агги[30] обнаружила на кухне крысу.
— О, правда?
— Ты пришла поздно, — сказал Рис.
— Работа, — ответила она и откусила кусочек от своего бутерброда. Кусок сыра упал. — Что мы будем делать в субботу?
— Я думал, мы собирались в кино, — сказал Рис, почесав затылок. — У тебя есть предложения получше?
— Нет-нет, — покачала головой Гвен. — Там кое-что на работе, но я могу просто не пойти.
— Будет здорово провести немного времени вместе.
— Да.
— На работе что-то важное?
— О, нет. Просто… кое-что прибыло из Мьянмы.
— Это засекречено, а?
— Удалено.
— А, — сказал Рис. — Что с твоими руками, малыш?
— Поранилась. Ничего страшного.
— Как поранилась?
— На работе.
Мгновение Рис помолчал.
— Знаешь, наступает такой момент… — начал он.
— Какой момент? — спросила Гвен.
— Такой момент, когда «работа» перестаёт что-либо означать и просто становится ответом на все вопросы. Это универсальное оправдание, лучший повод, чтобы сбежать. Всё равно что сказать «я в домике».
— Что?
— «Я в домике». Ты никогда не говорила так в детстве, где-нибудь на игровой площадке? «Сейчас твоя очередь!» — «Я в домике». «Ты водишь!» — «Я в домике». Отличное оправдание. Дипломатическая неприкосновенность.
— Ты что, выпил, дорогой? — поинтересовалась Гвен. У неё пропал аппетит, и она положила бутерброд на кухонную стойку.
— Точно так же ты говоришь о работе. Всегда.
— Рис, у меня был тяжёлый день, и сейчас мне не хочется ругаться.