— Конечно, раз нас не убило, теперь не страшно…
На второй день отправился на КП армии, там сначала встретился с членом Военного совета С. Е. Колониным, вдвоем с ним пошли к командарму К. Н. Леселидзе. Я увидел худощавого, невысокого роста генерала с выразительным лицом и блестящими умными глазами, приветливого и улыбчивого. Он дал команду подготовить завтрак, а пока предложил выйти в сад, где в густой ряд выстроились деревья с набухшими почками. Леселидзе и Колонии рассказали все или почти все о высадке десанта на правом берегу Цемесской бухты, в предместье Новороссийска — Станичке, именуемой Малой землей. Я сказал, что хотел бы побывать на плацдарме.
Командарм внимательно посмотрел на меня, словно пытался убедиться, насколько серьезна моя просьба. Потом повернулся к Колонину и спросил: как? Колонии пожал плечами, выражая сомнение: стоит ли туда пускать меня? Помолчали они оба, а потом Леселидзе сказал:
— Хорошо, я сам вас отвезу…
Не знаю, что они в ту минуту подумали. Быть может: за каким чертом его несет туда?! Но я-то знал, что меня туда несло. Прежде всего считал нужным посмотреть войну на этом фронте в ее натуральном виде. А потом — и, наверное, это главное, — что скажут наши краснозвездовцы, от которых мы требовали, чтобы они собирали материал для своих очерков и корреспонденций на переднем крае, узнав, что редактор дальше К.П армии не проник?!
В сумерках мы с Леселидзе отправились в Кабардинку, где нас ждал сторожевой катер. Обычно катера, мотоботы и другие плавсредства отправлялись на плацдарм из Геленджика. Кабардинка же была открыта всем ветрам. Но отсюда километров на десять ближе к плацдарму, чем из Геленджика. А армейское начальство, как известно, вольно выбирать себе любую точку. Так и сделал командарм. И вот на СК при свете мерцающих звезд Леселидзе, Темин и я отправились к десантникам. Наш СК шел с потушенными огнями, взрывая черные пласты чуть волновавшегося моря и оставляя за собой заметный след.
Командир корабля, пожилой моряк, всю дорогу объяснял мне морскую обстановку:
— Вообще-то плавать безопасно. Немец не просматривает. Вот если только мины. Он их, подлец, много насыпал тут. Магнитные мины… — но, спохватившись, что наговорил новичкам всяких страхов, под сердитым взглядом командарма стал успокаивать нас. — Ничего, нас сопровождает другой СК. В случае чего подберет…
Мы проскочили благополучно. Но не всегда так бывало. Каждый день, вернее, каждую ночь отправлялись на Малую землю караваны сейнеров и мотоботов. Они везли пополнение, боеприпасы, продукты и даже узлы с солдатским бельем — на Мысхако стирать, а тем более развешивать его было опасно и негде. И если не каждый раз, то через два-три раза их встречали немецкие бомбардировщики и истребители и, подвесив в небе светло-голубые фонари, засыпали бомбами флот, стегали пулеметными очередями. Гибли корабли, гибли люди. Но назло всем смертям шли и шли суда к заветному берегу.