Артём с другом на попутках быстро добрались до места катастрофы. Всё было в огне и дыму. Королёву удалось прорваться сквозь оцепление, ударив корейского солдата, он бросился искать свой «прекрасный цветок». В какой-то момент он увидел обгоревшую девушку в такой же розовой кофточке, в какой была Ли Хва Ми во время ссоры. Правый кулачок девушки был прижат к груди, будто она пыталась что-то уберечь. Артём запрыгнул в разбитое окно завалившегося набок вагона, стремясь сквозь огонь и гарь добраться до любимой. Но неожиданный удар по голове тяжёлого предмета остановил Королёва, он зашатался и упал без сознания. Очнулся, когда почувствовал, как Ли Дон Гон тащит его по земле. Артём попытался рвануться в сторону вагонов, но вновь потерял сознание. Окончательно пришёл он в себя в больнице Красного Креста. Рядом сидел перевязанный друг и с тревогой смотрел на Артёма.
— Она сгорела заживо… Опознание тел будет продолжаться долго, допущены будут только родители, — тихо произнёс Ли Дон Гон и вытер повлажневшие глаза. — Вот, держи. Она держала его в кулаке, стараясь спасти от огня, — с этими словами он протянул руку и передал другу красный значок с изображением первого президента страны…
Через сутки Артёма выписали и отправили во Владивосток во избежание скандала за проход в запрещённую зону катастрофы. Все попытки после этого узнать хоть какие-нибудь детали смерти любимой, место её погребения натыкались на глухое молчание с корейской стороны.
Жизнь Артёма после этого резко изменилась: защита диплома, окончание с отличием военной кафедры, погоны лейтенанта на два года, Афганистан.
Теперь вот сообщение о гибели одного из последних оставшихся у Королёва друзей. Всё, что связывало его с Северной Кореей, безвозвратно потеряно. Всё-таки как жестока бывает иногда судьба человека. Скоро полтинник придётся разменять, а рядом только Кондратьев остался. Значит, эти испытания даны Богом! Терпеть и ещё раз терпеть! Другого не дано. Ладно, прорвёмся, встряхнул головой Артём. Как там Марк Аврелий говорил: «Делай что должно, и случится чему суждено».
Придя к такому выводу, полковник решительно взял телефон, набрал номер дядюшки Пака, своего учителя, и сообщил о своём согласии поехать в Пхеньян.
Второй звонок — генералу.
— Что??? Какой Пхеньян? Офонарел, что ли? Ты мне нужен здесь! — кричал взбешённый Кондратьев. Артём отставил трубку в сторону, подождал, когда друг выдохнется.
— Вечером после работы буду у тебя. Да… ну и подставил же ты меня, — уже спокойным голосом сказал генерал.