Джон хихикнул.
— Выпори её. А потом передай мне.
Я глубоко вдохнул и размеренной походкой отправился следом за женщиной. Пока я не оказался рядом с ней, она меня не замечала. Пока я не схватил её за руку и не потащил в проулок, она вообще меня не видела. Свободной ладонью я зажал ей рот. Она выронила пакет, из него выпали чёрные кружевные трусики и красный шёлковый лифчик.
Я чувствовал себя отвратительно. Я думал, что падаю ещё глубже во тьму, моё сердце самца решило, будто, что, несмотря на страдания, ей даже понравится. Но она кричала и билась, она была напугана, и я понял, что если продолжу напирать, она возненавидит меня ещё сильнее.
Я остановился.
Я просто не мог продолжать.
Я отпустил женщину и та упала на асфальт, всхлипывая и глубоко вздыхая. Я отошёл в сторону и встал у стены переулка. Чувствовал я себя паршиво. Мне казалось, что я преступник, кем я собственно и был. Желудок скрутило, к горлу подкатила тошнота. Да, что блин не так со мной? Как я вообще на подобное согласился? Неужели я настолько слаб, что не способен защитить собственные моральные принципы?
Я не тот, кем сам себе казался.
Перед глазами стояла изнасилованная в переулке, плачущая Джейн.
Был ли у этой женщины парень? Или муж? А дети? Родители у неё точно были.
— У тебя был шанс, — бросил мне Фелипе, на ходу расстегивая штаны.
Пьяно шатаясь, я потянулся к нему, хотелось сблевануть, я оперся на стену, удерживая равновесие.
— Нет!
Он посмотрел на меня.
— Ты знаешь правила.
Он схватил женщину за штанину брюк и с силой потянул к себе.
Остальные засмеялись. Женщина жалобно скулила, боролась, пыталась натянуть брюки обратно, сохранить остатки собственного достоинства. Фелипе опустился на колени и резко раздвинул ей ноги. Я услышал звук рвущейся ткани. Она кричала, плакала, по красному лицу текли слёзы. Выглядела она, как насмерть перепуганная девчонка. В глазах её стоял ужас. Чистый первозданный ужас.
— Отпусти её! — потребовал я.
— Нет.
— Я следующий, — подал голос Стив.
— Нет, я, — это уже Билл.
Я вышел из переулка. За спиной слышался их смех, крики женщины.
Я ничего не мог с ними поделать, не мог с ними бороться.
Я повернул налево и присел на узенькой лавочке около витрины «Баскин Робинса». Стекло приятно холодило спину. Я посмотрел на руки — они тряслись. Женщина продолжала кричать, но её вопли заглушись звуками города: голосами людей, дорожным движением. Открылась дверь и из кафе вышел Билл с большим шоколадным рожком в руке.
— Ты всё? — спросил он.
Я помотал головой.
Он нахмурился.
— Нет?
— Я не смог, — слабо проговорил я.