— Сколько вам заплатили? — Стачанский с сожалением смотрел на меня.
— Пока ничего. Обещали триста долларов и неясные, но манящие перспективы.
— Триста долларов? — Александр Борисович, похоже, обиделся. — Кто обещал?
— Вы и обещали. Вернее, Юра Крутов от вашего имени. За месяц поварской работы — очень недурно.
Стачанский досадливо поморщился.
— Думал, вы не станете отпираться. Причем здесь Крутов?
Я имел в виду, сколько вам заплатили за убийство?
— Дайте, я ему еще врежу, — порывисто поднялся Аркаша.
Стачанский успокаивающе взял его за руку.
— Убийство? Вы хотите сказать, что всех убил я?
— Именно.
— Такие обвинения доказываются.
— Резонно, Петр Иванович, вполне резонно, — Стачанский незлобиво улыбнулся. — Имеются доказательства. Хотите, я расскажу по-порядку, как все было?
— С интересом послушаю.
— Смерть Комова, допускаю, действительно была несчастным случаем.
Ага. Все-таки одним убийством меньше. Осталось четыре.
— С Анатолием Яковлевичем вы порой проводили время в астрономических забавах. И той ночью вам не составило труда совершить то, что вы совершили. Затем вы поработали с мостом и вернулись к себе. Отдельный ход через кухню гарантировал незаметность. Кто станет третьей жертвой, вам было безразлично, но требовалось подтверждение, что это дело рук одного и того же человека, например, меня. Поэтому вы расставляли опознавательные знаки — шахматные фигурки. Они остались от комплекта, которым тут играли многие годы. Задним числом Комову. Саблецову. А Крутову — в момент, когда отстранили Олега и принялись проводить искусственное дыхание. Валерий Васильевич пытался осуществить ментальный зондаж погибших. Верили вы в это и испугались разоблачения, или просто по плану пришла пора очередной смерти — но вы подсыпали отраву в средство Нимисова, благо оно готовилось у вас на кухне. Спустившись к умершему, вы опять пометили труп фигуркой, а несколько других накануне подкинули Нимисову, чтобы навлечь на того подозрение.
Должен сказать, что я действительно считал, что Валерий Васильевич покончил с собой. Но вам не повезло — Олег заподозрил вас. Он видел, как вы заходили в комнату Нимисова накануне и рассказал нам об этом, — Стачанский говорил спокойно, выполняя свой долг, а я пытался ослабить узлы веревки. Не получается. Руки начали неметь — нарушилась циркуляция крови.
— Прямого нападения я не боялся, — Александр Борисович вытащил из внутреннего кармана пиджака тупорылый револьвер. А я гадаю, жабу он греет, что ли, — Еще в Москве, по совету Крутова, я обзавелся оружием. С некоторых пор приходится беспокоиться о личной безопасности. Но вот отравить нас вы могли.