Из журчания фонтана стали складываться обрывки фраз. Я поспешно встал. Нет, это всего лишь транзистор: на соседней скамейке бабушка крутила ручку настройки. Напрасно, старушка.
Я обошел фонтан; за ним оказалось кафе. Блины в сметане, кофе со сливками. За соседним столиком зашелестели разворачиваемой газетой. Со своего места я разглядел эмблему турнира — самолет, взмывающий в небо с шахматной доски. Интересно, отмечен ли факт пополнения славной когорты профессиональных шахматистов Денисовым Петром Ивановичем? Конечно, нет. Ха-ха.
Я покинул славного преемника общепита, росток будущей экономики, недовольный сам собой.
Перед входом в парк у стенда «Аэро-турнира» собралась кучка знатоков.
— Семнадцать гроссмейстеров, семнадцать! — горячился почтенного вида эксперт. — И какие имена — он, полуприкрыв в экстазе веки, перебирал фамилии. Именно таким я представлял царя Кощея над златом. — Какие имена…
— Песок из твоих гроссмейстеров сыплется, — непочтительно возразил пятнадцатилетний интеллектуал. — Идет новая волна, и победит вообще кто-нибудь, никому не известный. Что имена, нафталин.
Потрясенный столь глубокой прозорливостью, я отошел от спорящих. Неизвестный шахматист. Могила неизвестного шахматиста.
Я изо всех сил старался сохранить бодрое настроение: покатался на карусели, выиграл флакон одеколона в тире — вонючего, противного, — но свежесть покидала меня еще быстрее, чем капитал Россию. Пришлось идти на вокзал, вызволять чемодан.
За те десять минут, что мы добирались до моего пристанища, таксист успел сообщить последние новости открывающегося турнира. Сбылся проект вдохновенного пророка О. Бендера. Все флаги в гости к Васюкам.
Хозяйки не было. Я не спеша распаковал чемодан. На стене отыскал незанятый гвоздик, повесил фотографию, на стол поместил книгу и бювар. Уселся на диван. Устроился.
В больнице сейчас — время процедур. В нашем «тихом» отделении — покой. Никакого шума, все лежат чинно, благолепно. Доктор Дима неслышно ходит по коридору. «Никто не знает своей судьбы — напутствовал он меня на прощание. — Каким бы серьезным не было ваше состояние, нельзя отчаиваться. Мы мало знаем об этой болезни, и еще меньше — о возможностях человека. Препарат приостановит развитие вируса, дальнейшее — непредсказуемо. Прислушивайтесь к себе, организм подскажет, что делать…»
Укус Стачанского не прошел даром. Вирус попал в кровь, в мозг и множится, множится…
Я открыл коробочку с давудином, выкатил на ладонь капсулу, прислушался. Глотать? Организм молчал. Значит, глотать.
Отдохну. Мне отдыхать полезно. Назойливая муха неосторожно пролетела рядом. Цап — и в кулаке. На это я теперь мастер — мух ловить.