— Понимающая кошка, — деликатно сказал капитан.
Вода, по счастью, была. Вместо электромотора трактор приспособили, иначе водокачка опустела бы в три часа. Мы, теплинские, смекалистые!
Посадив кошку на табуретку, я вымыл руки и заглянул в холодильник. Одно название, что холодильник — хранил я в нем продукты стратегического резерва, которым тепло не страшно. Преимущественно консервы.
И початую «Гжелку».
— Ты теплую водку пьешь?
— Я даже горячую пью. Наливай.
Но я все-таки прежде открыл «кальмары в собственном соку», «сайру тихоокеанскую» и нарезал черствого хлеба. Потом налил и водку. В один стакан.
— А себе?
— Перемирие у меня с водкой.
— Ага, понятно, — он выпил, закусил кальмаром, сайрой тоже не побрезговал. Потом налил уже сам, потом еще. Обе банки смолотил, а бутылку уполовинил.
— Я, понимаешь, с дежурства, как и ты, потому голодный. Прослышал, здесь пальба была, решил проведать. А ты не промах, еще и с топором! Отбил старушку.
Я скромно убрал топорик за холодильник.
— Если серьезно, то знай, ты поступил совершенно верно. И учти, в данном случае ничто не может считаться превышением обороны.
— В каком — данном?
— В этом самом. На твоих глазах напали на старушку… Кстати, ты разглядел нападавшего?
— Какое. Испугался, выстрелил. Инстинктивно.
— Инстинкты у тебя здоровые. И потому, действительно, объявить перемирие водке — идея своевременная.
— Еще бы. Ведь четверо пропали на моих глазах.
— Четверо?
Я перечислил — невропатолог и трое из «Скорой», что поехали в Соколовку.
— Забыл, — укоризненно покачал головой Николай.
— Кого?
— Уж не знаю, как правильней, кого или что…
— Ты имеешь в виду пропавший труп?
— С него, похоже, все и началось.
— «Пост хок эрго протпер хок» — блеснул я остатками институтской латыни.
— Кто пил, я или ты? Попрошу не выражаться на непонятных языках.
— «После этого — значит, вследствие этого», — перевел я.
— Пожалуй, не совсем так, — после короткого раздумья ответил Ракитин. — Скорее, все это — звенья одной цепи.
— Цепи? Какой-то безумец убивает женщину самым диким способом, словно она упырь из легенд. Потом он же, или другой безумец — или группа — похищают тело из морга. Одновременно, но совсем не обязательно в связи с похищением тела, исчезает больничный сторож, который, однако, вскоре обнаруживается у себя в сарае, повредившимся в рассудке. Спонтанная ликантропия — он, вообразив себя волком, кусает жену и нашего невропатолога. Доктор, накачав сторожа снотворным, отправляет того в областную психиатрическую больницу. Но и больной, и санитар, и водитель, едва отъехав, из машины куда-то исчезают. Невропатолог навещает меня, после чего тоже исчезает. Глубокой ночью у подъезда моего дома на санитарку нападает неопознанное лицо. Я верно излагаю?