Берлин, 8 февраля 1916 г.
1. При наличии изложенных выше обстоятельств нет никаких юридических оснований рассматривать вооруженные артиллерией неприятельские торговые суда как неприятельские торговые суда. Поэтому германские морские силы по истечении краткого срока, необходимого для обеспечения интересов нейтральных стран, будут поступать с подобными судами как с военными кораблями.
2. Германское правительство ставит об этом в известность нейтральные страны, чтобы они могли предупредить своих граждан, а те не вверяли впредь свою жизнь и свое имущество вооруженным торговым судам, которые принадлежат государствам, находящимся в состоянии войны с Германией.
Приказ морским силам, который из уважения к интересам нейтральных стран должен был вступить в силу только 29 февраля, гласил:
«Неприятельские торговые суда, вооруженные артиллерией, должны приравниваться к военным кораблям и уничтожаться всеми способами. Командиры должны иметь в виду, что ошибка в определении национальности судна поведет к разрыву с нейтральными державами, поэтому приступать к уничтожению торгового судна на том основании, что оно вооружено, можно только в том случае, если это вооружение опознано».
Эта новая, так неожиданно для меня изданная, декларация нашего правительства своим появлением в свет была обязана начальнику Адмирал-штаба, как это вытекало из его приказа флоту. Декларация показалась мне чем-то вроде частичной уплаты в счет предрешенной 1 февраля неограниченной подводной войны, которая должна была начаться 1 марта и действительное начало которой становилось поэтому сомнительным. Предписание, по которому командиры обязаны были опознавать вооружение, создавало большую опасность для подводных лодок, а в них-то и была вся суть этого дела. Действительно, на таком расстоянии, на котором могла быть безошибочно определена орудийная установка, противник, коварно открыв огонь, едва ли дал бы промах. Но если бы подводная лодка стала занимать позицию для атаки в подводном положении с тем, чтобы произвести выстрел только после безошибочного опознания артиллерии, то в большинстве случаев возможность произвести этот выстрел была бы упущена.
О возникших у меня сомнениях я заводил речь и письменно и устно, так как в течение февраля мне представился случай еще раз побывать в Берлине, когда сильный NW-й шторм, разразившийся 16 и 17 февраля, расстроил все операции флота. Мне дали понять, что намерение начать в скором времени неограниченную подводную войну осталось в силе. Соответствующий приказ, который должен был быть представлен на утверждение кайзеру, будто бы был уже заготовлен, и оставалось лишь проставить дату начала этой войны. Последнее обстоятельство представлялось мне самым важным. Но тем временем кайзер объявил о намерении посетить флот 23 февраля, и я надеялся, что мне представится при этом случай рассеять оставшиеся еще у меня сомнения.