На лице Аэйтами было презрение. Его взгляд толкнул в грудь. Никита обрушился на доски — что-то стало ломаться то ли в спине, то ли в досках. На пустой как будто доске неожиданно оказалась банка. От удара она взлетела. В нос ударил резкий запах. Часть жидкости пролилась на толстовку и руки. Запах оказался… тревожный.
Аэйтами смотрел.
— Вы что?! — не выдержал Никита, пытаясь выдернуть себя из плена досок. — Что?!
Аэйтами запрокинул голову, словно вдохнул.
— Вы что?! — бился Никита.
— У тебя не осталось времени! — рокотнул призрак.
— Это не я! Я не виноват!
— Никто поначалу не виноват. Просто приходит и просто живет! А потом оказывается чужим! Проклятым! Врагом!
Перед глазами скакнули языки пламени. Стало жарко.
Откуда тут огонь? В голове взорвалась догадка. Жидкость в банке! Это был бензин!
Никита задергался. Горючая жидкость пролилась и на него, если тут что загорится, он мгновенно вспыхнет.
— Будет больно, — вкрадчиво произнес призрак. — Будет очень БОЛЬНО!
Такого страха Никита еще не испытывал. До этого все были шуточки и разговоры. Лягушки, кротики, рыбки, купания в озере. Теперь вокруг него полыхал пожар.
Он бился, рвался, орал. Исполосовал толстовку, расцарапал руку. Отбитых ног не чувствовал. Дотянул себя до подоконника, вывалился в окно. Колыхнулся над головой потревоженный иван-чай.
Раскинулся, понимая, что освободился. Когда трава перестала шуршать, прислушался. Чирикали птички. Ехала машина. Шумело… то ли река, то ли поезд шел. Еще были шаги. Все. Потом тихо.
Опять обманул. Вот черт! Обманул! Зачем? Чтобы Никита не расслаблялся? Да он и так весь на подрыве. Или надеется, что Никита помрет от испуга? А вот фиг ему и сбоку бантик! Сами помирайте!
Глава XI
Отпустить и забыть
Он плакал и кричал, а потом устал. Лежал в сочном иван-чае, глядел, как качаются розовые головки цветов, как идут по небу тяжелые облака. Странно, но он здесь еще ни разу не видел солнца. Заколдованное место какое-то.
А может, оно и правда заколдовано? Для всех неродное. Финнов выгнали, и та земля, что когда-то была их, теперь чужая. И призрак ходит чужой. Только дом ему и достался. И местные тут — сплошные обиженные, то есть Обидины, — не местные вовсе, во всем мире тоже чужие. Вот и приходится им себя защищать. Выгонять всех. Всех, кто приехал.
«Приезжие в палатках около озера стояли…»
«Крышей приезжего убило…»
Никита сел. Оглянулся на развалины сарая. Подбитое окно смотрело на него недобро.
Бежать! Прямо сейчас. Пока не поздно. Пока день.
Но бежать не получилось. Босиком не побежишь. Если ты до этого босиком особенно и не ходил никогда.