— Дзия, тебе нехорошо? — спросила я чуть погодя. — Глаза болят?
— Нет, просто устала. Ты работай. Наверно, закончишь сегодня.
Я доделала пелену к полудню. Мы расчистили стол и бережно расстелили ее. Отец Ансельмо будет доволен, но у меня возникло такое чувство, точно я сшила себе саван. Дзия Кармела оглаживала расшитую ткань и всматривалась в медальон, узор по краям и шелковую бахрому.
— Ирма, — негромко сказала она, — зажги свечу, запри дверь и достань железную коробку из-под кровати.
— Зачем?
— Просто сделай, как я говорю.
Она никогда не раздевалась передо мной, поэтому я не знала, что под рубашкой она носит крошечный медный ключик. Я открыла коробку.
— Погляди-ка, что там?
— Ничего. Пара старых ботинок. — Они были покрыты плесенью и изъедены мышами. Даже нищий пастух не стал бы носить такие опорки. Затем я увидела дыры.
— Это… его?
— Его, его. Твоего прадеда. Того, что замерз в России. Должно быть, храбро сражался, раз капитан исполнил последнюю волю солдата — прислал ботинки вдове. Она уж их почистила и купила эту коробку, чтобы сохранить. Давай их сюда, Ирма, и смотри.
Я вложила ботинки ей в руку, взяла стул и села рядом.
Дзия ощупала оба каблука, выбрала левый ботинок и аккуратно отогнула набойку. В каблуке таился небольшой замшевый мешочек. Скрюченные пальцы развязали веревочку, и у меня дух захватило — там лежали золотые монеты.
— Плата, которую Луиджи получил за службу в России. Женщины в нашей семье хранили деньги для той, кому они на самом деле будут нужны.
— Все эти годы? Но мама рассказывала, как однажды они продали даже кровать, такой был голод. И они ели вареный жмых.
Дзия сунула золото мне в руку и сомкнула пальцы.
— Мы знали, что эти времена пройдут. А ты… должна уехать в Америку. Ирма, здесь тебе жизни не будет. Отец Ансельмо говорит, в Америке девушка может заработать честным трудом. Глядишь, отыщешь Карло в этом, в Кливленде. Нет, так найдешь работу. Ты мастерица, твоя игла творит чудеса.
Руки у нее дрожали.
— Дзия, я не могу тебя бросить.
— Детонька, ты знаешь, я тебя люблю всем сердцем. Надо ехать. Подумай об отце — вдруг он опять напьется и полезет к тебе?
— Но Америка — так далеко. Можно ведь здесь, в Италии, уехать в город: в Рим, в Милан или в Неаполь! — растерянно предложила я.
— Здесь у нас никого из близких. И люди подумают… Ирма, ты же знаешь, что они подумают.
Что я шлюха из горной деревни.
— Но добрался ли Карло в Америку? Он ведь так нам ничего и не написал, — напомнила я.
— Не написал, а Альфредо пишет. Он доволен. Ты разумная, трудолюбивая. Поезжай в Неаполь, найди хороший корабль и плыви за океан. Найдешь в Кливленде богатых дам и будешь шить им платья.