Негласный социальный договор поддерживает легитимность не только капиталистического предпринимательства, но и государств, которые обеспечивают его сохранение: граждане мирятся с неравенством и экстернализацией долгосрочных издержек в обмен на рост. Сегодня все страны с высоким ростом в Азии, Латинской Америке и Африке сталкиваются с серьезными затруднениями, пытаясь сбалансировать свою модель роста так, чтобы можно было сохранить национальное единство и поддержать инвестиции в условиях будущего роста. Не очевидно, что им удастся сохранить недавние темпы роста, особенно в глобальной экономике с низким ростом, а в отсутствие такого роста они столкнуться с лопающимися спекулятивными пузырями и гражданским недовольством.
Европа и США имеют дело с теми же проблемами, но у них нет преимущества оптимизма или роста. Тревоги по поводу длительного отсутствия экономического роста и явная политическая неспособность разобраться с ним довольно заметны, однако пока они не породили реакцию в виде социальных движений, которые могли бы действительно определять возможные исходы. Ответ народа на экономический кризис и слабую легитимность государства принимал в основном форму правых и нередко ксенофобских выступлений. Ответ европейских правительств — изнурительные попытки восстановить баланс государственного бюджета за счет программ жесткой экономии, совмещаемых с сохранением капитала основных выгодополучателей финансиализации и главных виновников кризиса. США для стимулирования роста сделали больше, однако они страдают от тупиковой в политическом плане ситуации, а также от все той же уверенности в том, что налогоплательщики должны нести издержки в гораздо большей мере, чем финансовые институты или их инвесторы.
В период устойчивого ощутимого роста, особенно после Второй мировой войны, капитализм создавал занятость вместе с ростом заработной платы. В то же время экономический рост поддерживал расширение здравоохранения, образования, транспорта и других основанных на прогрессивном налогообложении и государственных инвестициях благ, которыми пользовалась основная часть граждан. Сегодня же граждане сомневаются в том, что их детям уготовано большее благосостояние и больше возможностей, чем им самим. Желание граждан богатых стран стать еще богаче наталкивается на потребность этих стран в сохранении своей международной конкурентоспособности (не только в торговле, но и для того, чтобы можно было потребовать лояльности от элит и корпораций, которые готовы убежать от режимов с высокими налогами). Есть все причины ожидать того, что темпы роста в старых богатых капиталистических странах ядра будут отставать от глобального роста, так что, даже если они останутся богатыми, при отсутствии больших структурных реформ улучшения будут сокращены. В то же время институциональные структуры, которые издавна гарантировали общую легитимность капитализма, размывались с 1970-х годов и еще больше — в контексте финансового и бюджетного кризиса.