Егор глухо застонал (Ага, появился и слух!) и запросил отчёт у системы контроля повреждений скафа.
Отчёт не порадовал. Накрывшаяся система движков для передвижения в космосе? Да бог с ней! На поверхности планеты она всё равно бесполезна. Пробитый в двух местах скаф? Пробоины затянуты аварийным герметиком. Но вот выход из строя системы дальней связи и системы регенерации воздуха – это серьёзно. Точнее, было бы серьёзно, если бы более мощные аналоги этих систем не имелись в спаскапсуле. А даже если бы отказали и там – с минуты на минуту должны прибыть спасатели. Сама-то спаскапсула никуда не делась и с орбиты должна быть хорошо видна. Так что скоро их с Пантелеем доставят на ближайшую…
Пантелей! Что с Пантелеем?! До Егора наконец-то дошло, что он не слышит товарища ни по радио, ни в мыследиапазоне.
– Пантелей! Пантелей, котяра, ты меня слышишь?!
А в ответ – тишина.
Белецкий с трудом разлепил глаза. Однако… По сравнению с прошлым разом наблюдались явные отличия. Тогда картинка была чёрно-белая, сейчас – мутно-зелёная. Может, появление цвета и являлось шагом вперёд, но в прошлый раз картинка была именно картинкой – то есть было видно всё вокруг, а сейчас… Мутная клубящаяся зелень, и больше ничего.
Запрос. Контроль повреждений спаскапсулы? Хм, нет связи. Плохо. Нет. Что же это такое всё же со зрением опять?
Егор медленно повернул голову вправо-влево. И снова застонал… Больно! Но зато выяснилось, что при повороте головы зелёный цвет сменяется каким-то буро-непонятным. А если задрать голову вверх… Что это? Сильно напоминает дым. Или туман? А туман бывает чёрным? Кажется, нет… Значит, всё-таки дым. Как говорится, дыма без огня не бывает. И что из этого следует? Что что-то горит. Логично. А противопожарная система почему-то не только не принимает мер по спасению экипажа, а и вообще не отзывается на запросы. С её стороны это нехорошо.
А ещё нехорошо то, что, судя по вектору силы тяжести… Так. Зрение, похоже, постепенно приходит в норму. Поглядим… Что у нас справа?.. Слева?.. Внизу?.. Угу. Это уже интересно. Ввер… Ага! Вот и источник дыма!
Картинка нарисовалась безрадостная: Егор висел вниз лицом в кресле-ложементе, зацепившемся стропами парашютной системы за какой-то выступ на крутом, почти вертикальном склоне. Прямо под ним, метрах в пятидесяти внизу, раскинулась большая и, может быть, не только большая, но и глубокая лужа маслянисто поблёскивавшей зелёно-бурой жидкости. Чуть поодаль, «на бережку», догорали разбросанные в радиусе порядка ста метров обломки спасательной капсулы.