Горели, надо сказать, не все обломки. Только те, где имелся свой окислитель. Кислорода в атмосфере Сварога почти не было. А вот углекислого газа и прочей таблицы Менделеева – хоть отбавляй. В принципе, биологи проводили какие-то эксперименты в плане приведения состава местного воздуха к параметрам, пригодным для дыхания: высаживали на мёртвых скалах лишайники, поглощающие углекислый газ и вырабатывающие кислород, разводили в отработанных штольнях разнообразные бактерии… Но этого было мало, чтобы изменить газовый баланс атмосферы. Да по большому счёту никому это и не было нужно.
На постоянной основе люди здесь не жили. Добычей и переработкой полезных ископаемых занимались автоматические комплексы, обслуживаемые немногочисленным персоналом, работающим вахтовым методом. Так же периодически сменяли друг друга военные из сил планетарной обороны. Вот и всё «население».
Увидев обломки, Егор похолодел. Такая картина в соответствии с отсутствием связи с Пантелеем наводила на нехорошие предположения о судьбе товарища. И метки его нет…
Идиот! «Метки нет»! На чём?!
«Нет, я, наверное, всё-таки серьёзно ударился головой», – наконец признал очевидный факт Егор, включая просмотр карты. Система глобального позиционирования послушно отобразила окружающую местность и на ней две зелёные точки – собственно, самого потерпевшего аварию пилота и…
– Пантелей! Понт! Ответь, ты там цел?! – заорал Егор, увидев отметку друга в двухстах метрах на северо-восток от своей.
И снова ни звука в ответ. Ну да. Метка всего лишь означала, что навигатор скафа пушистика находится в рабочем состоянии. А вот сам рысь?
Белецкий чертыхнулся ещё раз и включил дистанционную меддиагностику. Ближняя связь работала, а значит…
Сердце рыся билось ровно, но замедленно. Двигательной активности не фиксировалось. Да и откуда: судя по отчёту аптечки Пантелея о применённой фармакологии, она своего подопечного просто-напросто усыпила. Значит, дело было плохо.
Сколько ни вглядывался Егор, самого рыся увидеть он так и не смог. Там, где тот должен был находиться, была куча больших камней. Может, он был за одним из них.
Или под одним из них.
Белецкий засуетился, прикидывая, как быстрее добраться до друга. Самым простым способом было отключить силовые захваты, удерживающие скафандр в кресле…
И упасть с пятидесятиметровой высоты. Может, той лужи внизу – по колено. Тогда падать придётся фактически на твёрдую поверхность. А может – там, под непонятной жидкостью – трёхметровый слой грязи. В таком случае из неё точно не выберешься. И другу не поможешь.