— Уже две недели.
Мама нахмурилась:
— А эти две недели… что-нибудь значат? То есть… — не всем родителям легко дается общение на такие темы, — ну вот ты бросила курить…
Отец напрягся. Катя улыбнулась:
— Исключительно, чтобы подохнуть со здоровым цветом лица.
Родители облегченно выдохнули. Дочка, она, конечно, лапочка. Но, верная своему характеру, может и учудить. Где гарантии, что завтра у нее на лице не появится татуировка в виде дракона или (о, ужас!) она не решит стать вегетарианкой. Стоит задать вопрос, один ребенок в семье — это плохо, или же, стоило рискнуть в свое время.
— Какой хороший человек, — похвалила мама, — умеет наставлять на путь истинный.
После спектакля Олег встретил их на выходе уже в другом костюме, синем. Он стоял на мраморных ступенях, возле гранитного столба, как памятник безвкусице и вульгарности. Его статус тут же пошатнулся, и чтобы он не упал на самое дно и поберечь психику родителей, молодые поспешили раскланяться и держась за руки, отправились в другую сторону, где вечерние платья и спортивные синие костюмы вполне уживаются.
— У тебя шрам на запястье, — как-то сказал Олег, стараясь, чтобы сказанное звучало как можно более равнодушно, — и если считаешь, что это не мое дело, ничего не говори.
— Этот? — Катя мельком посмотрела на руку, — Досадная ошибка молодости.
Олег некоторое время изучал носки своих кроссовок.
— Обязательно надо было через это пройти?
— Даже не знаю, — Катя потерла шрам, — наверно, можно было и обойтись. Но теперь я точно знаю, что это был не самый лучший вариант.
— Не каждый согласится на такой опыт.
— Только самые отчаянные.
— А страшно не было?
— Тогда мне было все безразлично.
— А мне было.
Катя с удивлением посмотрела на Олега.
— Тоже вены резал?
— Нет, у меня внутреннее кровотечение открылось.
— Съел что-то не то?
— Выпил чистящее средство с агрессивной формулой.
Катя поморщилась.
— Фу-у! Да такое даже представить противно.
— Если залпом и в состоянии, близком к истерике, то нормально.
— Нормально, — фыркнула Катя, — если уж и выбирать суицид по душе, то явно не твой. И что дальше?
— Дальше горло было обожжено, поэтому и голос у меня такой.
— Так вон оно что!
— А еще я потерял много крови, и через три дня уже не держался на ногах. В глазах темнело, и я падал на пол без сознания. Умирать к тому времени мне расхотелось. В больницу не пошел, думал, что само пройдет. Яд, как надо, не подействовал, но последствия сказывались. Сестра вызвала участкового врача, и пока я его ждал, меня вдруг окутал холодный ужас, что я могу умереть.
— Даже так? Холодный ужас?