— Завтра на помойке будет праздник для бомжей, — прошептал Олег, — все выброшу.
— Тарелки с розочками надо оставить, прикольные.
— У нас этой посуды…
— Вот ее и выкидывай, а те оставь. И канделябр тоже.
— А он-то зачем?
— Свет выключим, поставим свечки, будет ужин при свечах.
— И тарелки с розочками?
— Вот именно.
Олег вдруг увидел, что Катя побледнела.
— Опять.
Катя грустно кивнула и медленно отодвинула тарелку.
Отгремел новогодний фейерверк. Шампанское открыто. Желания загаданы. Оберточная бумага сорвана с подарков. Пришло время плохих новостей.
— У меня рак, — просто, как «будьте здоровы», сообщила Катя.
И пока Олег что-то сумел понять, добавила:
— Извини, что говорю об этом именно сейчас, но… Сама не знаю, почему. Новый год, новая жизнь. И вот это, тоже новое… Что-то в этом роде.
Олег посмотрел на нее более, чем недоверчиво.
— Скажешь тоже, — и вернулся к салатам.
— Не веришь?
— На прошлой неделе ты сказала, что ненавидишь меня. Вот это было более достоверно.
— А на этой неделе у меня рак.
— Да с чего ты взяла.
— Врач сказал.
— Так и сказал?
— Сказал, что есть подозрение на рак поджелудочной.
— Ну, врачи любят лишний раз подстраховаться. Лучше ошибиться в плохую сторону и оказаться неправым, чем не заметить болячку, которая потом разрастается до неоперабельных размеров.
— И тем не менее.
— Тем не менее, сейчас такая медицина мощная. Лечат все, что угодно.
— Рак поджелудочной, — напомнила Катя.
— Я понял, и что?
— При беременности его не лечат.
Какое-то осознание, наконец, посетило Олега. Он нервно сглотнул и отложил вилку.
— Это же не точно?
— Ну пока сделали биопсию, там видно будет. Но…
Катя указала чистой вилкой на оливье:
— Вот это отдает плесенью.
Олег смотрел на нее молча, не желая додумываться своим умом.
— Верный признак.
— А если это токсикоз?
— После праздников все узнаем.
Долгие новогодние выходные, свойственные России, проходили в легкой тревоге. Олег, стараясь оградить молодую семью от тяжелых ожиданий, водил Катю на горки, в кино, по магазинам — заменяя действием общение, которое будет приводить к той же неприятной теме. Впервые он пожалел, что театральный сезон прерывается на каникулы — все актеры подрабатывают на утренниках, да и им самим тоже хочется отдохнуть. Теперь он был готов ходить на любую постановку любого режиссера, даже если это будет самая распоследняя бездарность.
Подтвердилось самое страшное — у Кати рак желудка.
Она тихо стояла в коридоре перинатального центра возле окна, держа в руках результаты анализов, всевозможные направления, памятки для больных. И тихо плакала. Слезы, как капли дождя по листьям, медленно текли по щекам. Почему именно она? Почему именно сейчас, когда под сердцем растет новая жизнь? Неужели ее грехи перекрывают грехи других женщин? Как всегда, запущенная болезнь, не предусматривающая хирургическое вмешательство во время беременности. III степень (как же так?), это почти приговор.