Зазеркалье-2017 (Непомнящий) - страница 6
и Михаил Булгаков
нам посвятит роман.
3
Не стоит тратить слёз —
на этом вираже
голов нам не сносить,
надеяться напрасно.
Я — просто Берлиоз,
и Аннушка уже
сподобилась пролить
подсолнечное масло.
4
В ночь полнолуния
нам не до сна,
чашу безумия
выпьем до дна.
Страсть надвигается
тёмной волной,
в сердце вливается
морок ночной.
Господа око ли
в блеске луны
или монокль и
глаз сатаны?
5
Окно выходит в небеса.
Как сладко спишь ты, Маргарита.
Ты светишься нагая,
вся
лишь взглядом любящим укрыта.
Мы шабаш завершили наш,
ночь тает на твоих ресницах,
и медлит, медлит карандаш
над недописанной страницей.
6
Холодно в Киеве,
ночь в мироздании,
в воздухе Виево
тает дыхание.
В Киеве холодно,
мёрзнет эпоха,
по небу с Воландом
мчится Солоха.
Продолжение романа
Ершалаим.
Круто в гору вела раскалённая солнцем дорога.
Сладостный дым
обволакивал нас, как патриция римского — тога.
Страстью палим,
сорок лет я скитался в песках бесконечной пустыни.
Ершалаим,
ты паришь надо мной, но моей ты не выше святыни.
Эпилог
Знаешь, и в этом году
лето закончится в срок,
и — в путь-дорогу.
В райском бродили саду,
платим за это оброк
строгому Богу.
Что же нас ждёт за Рекой?
Лютая стужа?
Свет не про нас, а Покой —
он нам не нужен.
Былое и…
Поставь мне чёрную пластинку
Поставь мне чёрную пластинку —
сквозь скрежет времени услышу
я скрипку юности моей
и зрелости фортепиано,
и хриплый старости фагот,
и — тишину,
и тишину…
Марина
«Это было у моря…»
И. Северянин
Пустяк — недолгий дождь,
ночной пустынный пляж.
Пусть ты морская дочь,
я твой влюблённый паж.
Спряди из пены прядь,
волной себя укрой,
гляди, трепещет гладь,
погладь её рукой.
Стихия спит у ног.
Не стихнет в сердце боль.
Запомни эту ночь
и наш неравный бой.
Себя не превозмочь,
когда любовь не блажь.
Пусть ты морская дочь —
я твой любимый паж.
Твоя упруга грудь
Твоя упруга грудь — мячик!
Манящий взгляд и холодок тела…
Я муж давно, но пред тобой — мальчик.
Как я не смел, как ты — смЕла,
Как ты смелА!
Мне за тебя срашно,
ты запредельную берёшь скорость.
Матрона ты и мэтр страсти,
я ученик твой и твоя гордость.
Союз наш странный осуждён богами.
Как пред тобою все убоги боги!
И если даже станем мы врагами,
не расплести нам рУки и дороги.
Судьба творит свой произвол
Судьба творит свой произвол.
Ты вся, как яблоня в цвету.
Тебя в богини произвёл,
но богом быть невмоготу.
Твой гибок стан, а сан высок,
я ж — иезуит и изувер…
И вдавлен поцелуй в висок
и холоден, как револьвер.
Врал ворон
Врал ворон — вор он и враль,
а на дворе выл февраль,
но лишь в конце сентября
поняли мы, что не зря
каркал нам черный чудак,