О финансах беспокоиться, к счастью, не приходилось. Деньги от сдачи квартиры так и лежали нетронутыми на моем счете. От Ваниных двух тысяч осталась большая часть, все эти месяцы мои расходы были существенно меньше доходов, поскольку тратилась я лишь на еду. Решая в уме эти нехитрые экономические задачи, я, конечно, просто оттягивала главный момент, когда надо было признаться себе: пора поблагодарить Георгиса и прекратить злоупотреблять его гостеприимством. У него наверняка дела. Где находится рукопись, мы выяснили. Дальше митрополит и Ко справятся сами. Больше нас ничто не связывает, путь мой свободен.
Георгис варил кофе. Все так же босиком, в закатанных джинсах и свободной футболке.
— Доброе утро, — приветствовал он меня, оглядываясь через плечо, — садитесь, будем завтракать.
— Спасибо, давайте я помогу.
— Садитесь-садитесь… У нас самолет через четыре часа.
За секунду до того, как он сказал, я уже знала ответ.
— Вы не против сгонять в Рим на три дня?
***
Мы поселились в отельчике близ Кампо-деи-Фьори50. Вечером наш переулок был полон рычания «весп»51.
Поужинали на маленькой пьяцце52 по соседству. Как обычно в Риме, все вокруг смеялось, сигналило, лаяло. Звенели бокалы, аккордеонист ходил меж столов. С первых минут город опустил на меня мягкое анестезирующее облако.
После еды, накинув на плечи ветровки, мы спустились к Тибру и взошли на мост Систо. Свет от фонарей поплавками лежал в темной воде. По ту сторону реки нас затянули в свое чрево пахнущие прелой листвой улочки с провисшим меж домами плющом, шумными тратториями и сохнущим под окнами бельем.
Свернув в узкий переулок, мы остались одни. На углу Георгис неожиданно потянул меня за руку к стене дома. Едва я открыла рот, он прижал палец к моим губам и прошептал:
— Тссс!
По соседней улице, пересекающей нашу наподобие верхней перекладины буквы «Т», шел человек. Довольно грузный, с надвинутым на лицо капюшоном. Вот он миновал фонарь и стал едва различим во мраке средневековой стены. Я с недоумением посмотрела на своего спутника.
— Он не отбрасывает тени, — едва слышно прошептал тот.
В темноте-то тени, ясно, нет, а вот была ли она пару секунд назад под фонарем, я не помнила.
— Вы меня разыгрываете?
Он не отвечал — покусывая губу и хмуря брови, глядел на прохожего.
Человек немного хромал. Присмотревшись и прислушавшись, я различила какое-то бормотание.
— Что он говорит?
— Кажется, это латынь…
Я пугливо заозиралась и придвинулась к Георгису.
— Тссс, — еще раз прошептал он и мягко скользнул на противоположную сторону нашего переулка. Я метнулась за ним. Последовав его примеру, прижалась спиной к каменному боку дома. Вдруг вечерний прохожий сделал нечто, заставившее меня раскрыть рот. Вошел в стену и исчез. Георгис удивленно присвистнул.