Я опустила глаза. Не просто в ночь убийства. В тот момент, когда я не могла сделать вдох, Иван перестал дышать. Это его смерть приходила в угол моей комнаты. Явление четверых было именно что предзнаменованием. Как там у иеромонаха Тимофея, цитирующего слова апостола? «Проявления Бога могут быть непонятными, даже пугающими». Сил вдаваться в анализ мироустройства не было. Отгоняя эти мысли, я спросила:
— Где сейчас Маша?
— Возможно, уже на Крите, не знаю. После гибели Ивана мы все советовали ей остаться в Афинах, пока убийц не поймают.
— Мы все — это кто?
— Шеф ираклионской полиции, Ставрос, я. Все, с кем она общалась.
Я даже задохнулась от злости:
— А вы, если не секрет, о чем с ней общались?
Смотря мне в глаза, он спокойно ответил:
— Как раз об этом, чтобы сидела в Афинах. Она хотела прилететь на похороны, но понимала, что делать этого не стоит. Вряд ли она когда-нибудь себя простит, Вера. Спрашивала, можно ли поговорить с вами. Я сказал, что не сейчас… Возможно, со временем.
Ненависть моя как-то схлопнулась, уступив место усталости.
— Ну да, теперь она может безбоязненно возвращаться на Крит — жить и работать. Какая все же была плохая идея — пригласить ее. Почему так получилось: рассказала она, а лежит мертвый он? Лучше бы наоборот.
— Лучше не начинайте. Ни гадать, что было бы, ни желать Марии смерти. Ей и так теперь жить с этим. Неизвестно, справится ли.
— Да, пожалейте ее…
Отпив коньяка, Георгис взглянул на меня. Конечно, он ее жалел. Но не развивал эту тему, щадя меня.
— Мне тоже есть с чем теперь жить. Я слишком быстро сдалась тогда, в Спили. Все понимаю умом. Что вряд ли уберегла бы его. Но так же верно и то, что я никогда не забуду… Как быстро я сдалась.
«Во многом потому, что очень хотела пойти с тобой», — мысленно закончила я.
Георгис вздохнул:
— Думаю, сама лучшая идея сейчас — лечь спать, Вера.
Я поднялась. Но, прежде чем уйти в комнату, остановилась перед ним:
— Я бы не прожила без вас эти дни. Не только при нападении. Спасибо.
Засыпая, думала о том, что видела мертвые лица Ваниных убийц. И что страха при мысли о перестрелке не чувствую, словно и не со мной было.
Утром я включила телефон. Георгис, оказывается, отключал его на эти дни. Немного поговорила с сестрой Ивана. Роза Михайловна все еще лежала, но уже начала понемногу есть. Не зная, известно ли Марии и Димитрису о Ване, звонить им не решилась: если они не знают, сообщать весть я была не в силах. Умываясь и сооружая пучок на затылке, я думала о том, что теперь делать. Мир представлялся пустым и холодным. А я себе — бездомной. О возвращении в отель пока даже думать было страшно. Ехать в отдаленный край, где море да скалы, тоже не вариант. Наверное, самое правильное — снять жилье в городе: Рефимно или Ираклионе. Главное, не в Ханье — там все напоминало об Иване.