Керосиновый фонарь на ветке тамариска качнулся и погас для меня навсегда.
Однажды ночью я проснулась часа в три: луна уже сделала дугу над бухтой и сместилась к западу. Разбудило меня ясное ощущение постороннего присутствия. Поднявшись, как была, в длинной ночнушке, подошла к дверному проему в соседнюю комнату.
Лунный свет заливал зал. За круглым столом сидели четверо.
Первый — старик в длинном залатанном балахоне. Лицо его было исхудавшее, с тонким длинным носом и большими глазами. Оно напоминало бы лики византийских икон, если бы не спутанная, клочковатая борода. По правую его руку помещалось жуткое существо — получеловек-полупень, оплетенный корнями. С шевелящимися волосами до пола. Или это были змеи? Напротив старика сидела женщина в светлом хитоне. Голову ее венчала корона из листьев и веток. А рядом, между ней и стариком, сияло удивительное создание. Я не могла понять, кто или что это, в перетекающем радужном свете едва угадывалась фигура.
Я глубоко вздохнула, зажмурилась и вновь взглянула. Картинка осталась прежней. Они сидели и молчали, никак не реагируя на мое присутствие.
Мне не приходило в голову заговорить с ними. Чем больше я смотрела, тем меньше сомневалась в реальности происходящего. И понимала: увиденное неслучайно, мне его показывают, не ожидая ответной реакции.
Каждого из сидящих за столом окружала своя реальность. Достаточно было взгляда, чтобы проникнуть в нее.
Старик. Я чувствовала запах свечей и ладана. Слышала плеск парусов и скрип канатов. Из глаз его исходили лучи.
Я поворачивала голову и видела массивное, корявое существо. Хотелось кричать, закрыть лицо, забиться под кровать, лишь бы не видеть этого никогда. Ужас и отчаяние были его спутниками.
Поскорее отвела глаза.
Женщина. Вот каменистый мыс и море под ним. Луна широко кидает серебро на темную гладь. Слышится чей-то смех.
Номер четыре. Светящаяся фигура. От взгляда на нее делалось так хорошо! Самолеты и корабли, сколько бы их ни было на свете, уходили в рейсы. Я махала им из центра вселенной, в котором плескалось столько тепла и света, что казалось: весь мир придуман ради меня. Не знаю, как долго я глядела на нее — могла бы бесконечно.
Отступив вглубь спальни, я вышла через балконную дверь на террасу. Заглянула в зал и ничего не различила, кроме мазков лунного света на стекле. Вернулась. Комната была пуста.
Вдруг накатила усталость — такая, что, едва добравшись до кровати, я повалилась лицом в подушку и уснула.
Утром вошла в большую комнату. Вот стулья с высокими спинками. Вот стол. И надпись «Дима Билан!» на нем. Может быть, Иван прав — я одичала? Постояв за каждым стулом, я пришла к выводу, что женщина в хитоне мне знакома. Имя ее мелькнуло в мозгу, еще когда смотрела на нее. Это Диктинна. Критская богиня, покровительница рыбаков и охотников. Сидевший напротив нее старик с огненным взором тоже мне известен, только имя его я никак не могла ухватить.