Тем временем дорога достигла знакомого перевала и зазмеилась к морю. От вида родных берегов в сизой дымке я едва не расплакалась. А когда на парковку вышла, заслоняя глаза от солнца, Мария, я выбежала из машины и мы крепко обнялись. Тут же появились Димитрис с Яннисом, и я горячо пожалела, что хотя бы на один вечер не останусь с ними, не посижу за столом под тамарисками.
Походный рюкзак я упаковала быстро. Подумала, чего в нем не хватает, и добавила длинное синее платье. Поразмыслив еще немного, запихнула карандаши и альбом для рисования, в котором заканчивались листы.
Пока Иван обговаривал с остальными финансово-практическую часть жизни в разлуке, я обошла свои владения. Отель был готов к открытию: мебель в номерах расставлена, сантехника подключена.
Цель нашей поездки мы завуалировали в округлое «разобраться с делами». Мария с Димитрисом тактично не уточняли.
Под вечер, когда раскаленное солнце красило шафраном паровозик облаков у горизонта, нас вышли провожать. Земля дышала в ожидании вечерней прохлады.
Мария обняла меня и прошептала:
— Береги себя, моя хорошая. Иван, надеюсь, скоро успокоится. Он весь взвинченный, хоть и скрывает это.
Я, уже привыкшая к ее проницательности, кивнула. Договорившись держать связь, мы уехали.
Глава 2. Второе письмо. Тени сгущаются
В Лендасе справляли праздник. Это стало ясно, едва мы очутились в деревушке. Но сперва наш «джимни» почти три часа закладывал зигзаги по критским дорогам. Стемнело. В свете фар проносились белые городки, жизнь в которых теплилась в тавернах на площадях, да скорбно полоскали ветвями призрачные эвкалипты вдоль обочин.
Ваня опустил верх у джипа, и прохладный ветер сейчас же запустил пятерню в наши волосы. Внизу, на широкой глади, светились огни кораблей. А у подножья Астерусских гор лежали россыпи света, самой крупной из которых, под боком у темной скалы, и был Лендас. Ориентируясь на координаты, присланные Машей, мы приткнули «джимни» на заставленной джипами и пикапами площадке при въезде в деревню.
К морю дома спускались террасами. Снизу долетала музыка, усиленная динамиками, смех и крики.
Узкая лестница вывела нас в центр этого пульсирующего огнями и звуками мира. Открытые площадки двух таверн, одна над другой, образовывали словно две огромные ступени к пляжу. Все их пространство было заставлено столами. Народ кричал, смеялся, пил и перемещался меж тавернами и морем. Ветви тамарисков на пляже украшали святящиеся гирлянды и белые ленты.
Маша ждала нас на подступах к первой таверне, там, где лестница, ведущая на веранду, сливалась с лестницей к пляжу.