— Господин барон, правильно ли я понял, что этот ребенок — признанный Вами сын?
— Да, — я не стал разворачивать ответ. И так все ясно — акт публичного признания состоялся, остались некие процедуры, но они уже формальны — отказаться от такого слова дворянин не может, если он, конечно, дворянин.
— В таком случае, я прошу Вас через три часа быть в комендатуре Парижа для рассмотрения поступившей на Вас жалобы.
Однако быстро бандерша подсуетилась. Я здесь минут двадцать провел, а жалоба уже принята к рассмотрению. Плевать, главное, я сделал все, что был должен и сделал это хорошо.
— Разумеется, буду. Вас же, господин барон, я прошу озаботиться секундантом. Вы понимаете, что оставить произошедшее без последствий я не могу.
И в этот момент в разговор вмешался де Фронсак.
— Господин унтер-офицер, как Ваш командир, я запрещаю Вам участвовать в любых дуэлях и по любому поводу до окончания боевых действий. Напоминаю, что в настоящее время Вы находитесь на военной службе и себе не принадлежите. Извольте проводить даму, я буду ожидать Вас в указанное время у комендатуры. Господин лейтенант, надеюсь, инцидент исчерпан, разрешите нам откланяться.
После этого де Фронсак взял меня за локоть и решительно отвел в сторону.
— Отлично, курсант, кажется, все закончилось хорошо, и давайте не будем обострять ситуацию. Только что ко мне пришли командиры взводов и рассказали Вашу историю. Ненавижу, когда унижают женщин. У меня самого младшая сестренка, я представить не могу, что ее кто-то может обидеть! — затем спросил с мальчишеским блеском в глазах: — Это правда, что Вы тот самый Черный барон, о котором распевают все менестрели Галлии?
— Правда, — уныло ответил я, надоело честное слово. — Только нет в этой балладе ни слова правды.
— Это уже не важно! — с энтузиазмом воскликнул маркиз. — Главное — что Вы знамениты. И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время появится новая баллада. Что-то вроде «О Черном бароне и прекрасной наемнице».
— Надеюсь, Вы не будете соавтором текста?
— Ни в коем случае, за кого Вы меня принимаете! Но знаете, — хитро прищурился де Фронсак, — я был бы не прочь стать одним из персонажей этой баллады. Каким-нибудь скромным приятелем главного героя. Действуйте, господин Черный барон, через три часа я жду Вас у комендатуры.
Расставшись с маркизом, я первым делом вкратце разъяснил полностью обалдевшей Марте сложившуюся ситуацию. Действительно, столь резкие перемены от беспросветной судьбы матери-одиночки незаконнорожденного ребенка и уборщицы в борделе до надежды на достойную жизнь под покровительством знатного дворянина, ввергли бедную женщину в ступор. Она делала, что я говорил, но механически, как робот в моем мире. Кроме того, требовалось срочно помыть и перепеленать ребенка. Какой бы хорошей матерью Марта не была, но духота ее комнаты и отсутствие элементарных предметов гигиены были явно не полезны мальчишке.