Началось мягкое движение аэробуса по взлётной полосе. Заурчало нутро железной птицы, двигатели прибавили оборотов. Разгон по полосе, взлёт. При первых его секундах будто кто-то очень сильный придавливает твоё тело в глубину кресла большой мягкой подушкой. Самолёт качнуло вправо, совсем немного, и ещё раз — в другую сторону.
Как-то неуютно стало, когда снова дернулось крыло в видимости иллюминатора. Но вот уже из-под брюха авиалайнера послышался привычный скрежет закрываемых люков шасси.
— Вы слышали? Шум этот? Звук какой-то непривычный и неприятный. Это шасси убрали? Или они не убрались ещё? Какой-то лётчик не ас, как наклонил самолёт на взлёте, вы видели? — Девушка заговорила со мной без всякого предисловия, сразу выдавая с головой свою аэрофобию.
Глаза моей попутчицы, обращённые ко мне с мольбой о сочувствии, раскрыты на максимальную ширину. Брови, тонкой полоской обозначенные на надбровных дугах, взметнулись к середине лба.
— Да, неровно как-то, не гладенько, — соглашаюсь я с попутчицей. — Ну, ничего страшного, взлетели же. Смотрите, уже город далеко внизу.
Девушка отвернулась от меня и, отклонившись телом вправо, посмотрела в иллюминатор. Пальцы рук при этом всё так же хваткой осьминога сцеплялись с краями подлокотников.
Беспокойная соседка мне попалась в этот раз, — подумала я. Будет трястись весь рейс от страха, и мне нехорошо будет. Я тоже не с большим удовольствием полёты переношу. И надо что-то делать, чтоб этот страх не передался и мне. Решила успокоить и её, и себя:
— Да не волнуйтесь вы так! — обратилась я к ней. — По статистике, воздушный транспорт самый безопасный из всех.
И я, на правах старшей по возрасту, положила свою тёплую руку на её тонкое предплечье, холодное даже сквозь ткань джемпера. Мой решительный жест по спасению человека из паники сработал. Мышцы левой её руки ослабли, пальцы освободили угол сиденья, спина расслабилась, глаза посмотрели на меня уже без прежнего ужаса.
— Спасибо. Я очень волнуюсь на взлёте. И на посадке тоже. Эти взлёт-посадка, взлёт-посадка, — девушка от волнения говорила рефреном.
Минутная пауза, снова её взгляд направо, к солнцу.
Я убрала свою руку. Дальше справится сама.
— Знаете, — опять повернулась ко мне, — полгода назад мы с подругой летали в Италию, и вы не представляете, что мы пережили в том полёте! Зона турбулентности была какой-то аномальной, пилот «нырял» носом вниз, потом задирал самолёт кверху, искал баланс, потом просто тихо «падал». Пассажиры в панике кричали, стюардессы привязались ремнями к своим откидным табуреткам и никак не реагировали на наши вопли. Наверное, им так положено по инструкции, чтобы показать пассажирам невозмутимость и спокойствие. Нам от этого не стало легче. Это безумие в воздухе длилось недолго: минут пять, может, восемь, но мне хватило. Такого страха я тогда натерпелась!