Я облокотился на перила, еще мокрые после дождя, и поднес к губам бокал анжуйского.
— Когда ко мне в руки попала рукопись «Трех мушкетеров», я подумал: а почему бы не создать литературное общество, что-то вроде клуба горячих поклонников Александра Дюма и классического романа-фельетона, а также приключенческой литературы вообще? По роду своей профессиональной деятельности я был знаком с несколькими подходящими кандидатами… — Я кивнул в сторону освещенного зала. Через стеклянную дверь гости были хорошо видны — они прохаживались туда-сюда и дружески беседовали. Какой успех! Вот оно, доказательство того, что я попал в точку, и мне трудно было сдержать торжествующую улыбку. Авторское самолюбие… — Общество, целью которого является изучение книг такого рода, которое призвано отыскивать забытых авторов и произведения, способствовать их изданию и распространению под издательским знаком, возможно хорошо вам знакомым — «Дюма & К°».
— Да, я его знаю, — подтвердил Корсо. — Они базируются в Париже и только что напечатали полного Понсона дю Террайля. А год назад — «Фантомаса»… Понятия не имел, что вы с этим связаны.
Я польщенно улыбнулся:
— Таково правило: не упоминать имен, не называть участников проекта… Как вы сами можете судить, затея эта носит научный характер, но в ней есть и что-то детское; литературная игра, дань ностальгии… В результате из забвения извлекаются старые книги, и мы возвращаемся к себе самим, какими были когда-то, — возвращаемся к утраченной наивности. Человек взрослеет, делается флоберианцем или стендалианцем, выбирает Фолкнера, Лампедузу, Гарсиа Маркеса, Даррелла или Кафку… Мы расходимся во мнениях, порой дело доходит до стычек. Но стоит упомянуть определенных авторов и некоторые волшебные книги, как мы снова чувствуем себя сообщниками. Эти книги открыли нам литературу, не навязывая догм и ложных правил. Они — воистину наша общая родина; они не о том, что человек видит, а о том, о чем он мечтает.
Произнеся эти слова, я сделал паузу, ожидая какой-нибудь реакции. Но Корсо лишь поднял стакан с джином и глянул сквозь него. Его родина находилась внутри этого стакана.
— Так было раньше, — возразил он после паузы. — Теперь и дети, и молодежь, да и все остальные, черт возьми, — люди без родины, которые вечно пялятся в телевизор.
Я покачал головой. Нет, он был не прав. Всего пару недель назад в литературном приложении к журналу «АБЦ» я написал об этом заметку.
— Ошибаетесь! Они тоже идут по старым дорожкам, сами того не ведая. Возьмем кино, которое показывают по телевидению, — оно помогает сохранять какие-то традиции. Там не забывают и старые фильмы… Даже Индиана Джонс не порывает со всем этим.