Казах был азартен, как Мишка, радовался победам и был недоволен Игнатом, не играющим из-за какой-то задачи, которую все равно не мог решить. Не найдя в один из вечеров другого партнера для игры, он заставил Игната рассказать, над чем тот мучается, и через час совместного с ним сидения предложил идею доказательства не из книжек об управлении, которые читал Игнат, а из функционального анализа, который Игнат в свое время еле сдал.
Игнат в тот вечер с ним еле доиграл и допоздна укладывал эту идею на бумагу. В следующий день он не играл, и еще два дня. Он был как блудивший в темном лесу путник, вдруг вышедший к людям. Радость открытия захватила его, и он не успокоился, пока не дошел до последнего крючка, не выправил все свои неточности и не переписал набело четыре листа черновика.
Зыкин несказанно удивился. Его вихор знакомо упал. Он сказал, что не знал такого доказательства, и что Игнат заработал отличную оценку. Об этом же, наверное, доцент пошептал на ухо и профессору из института проблем управления, с которым сидел за столом на государственном экзамене и который очень благосклонно отнесся к Игнату, не обратив внимания на тройки в его зачетной книжке.
Это решение, хоть и с подсказкой, но самостоятельно доведенное до результата, опять приоткрыло Игнату мощь творческого начала.
Прянишников хорошо помнил охватившее его тогда настроение покоя и примирения с миром. Он не мог сидеть в комнате. Его тянуло гулять и размышлять, и он часами ходил дорожками университетского городка и по Воробьевым горам — тенистыми липовыми аллеями, красными от растолчённого в пыль кирпича тихими скверами с бюстами знаменитых ученых и неработающими фонтанами, ходил по асфальту вдоль смотровой площадки и сбегал тропинками к Москве-реке…
Рассуждения Капицы-отца о том, что техника и материальные блага нужны людям для текущей жизни, а после ее окончания ничего не стоят и долго не живут, и что редкие прорывы духа в этом смысле есть вершины человеческой деятельности, по которым сравнивают поколения и намечают дальнейшие пути развития, — задавали строй мыслей Игната. Как раз недавно ему вроде бы повезло: случай навел на него начальника вычислительной лаборатории из городка физиков на Оке, подыскивающего молодого сотрудника, — а он отказался и не был уверен, что поступил правильно. Игнат, конечно, не забыл городок биологов, расположенный поблизости, и пошел бы к этому моложавому и явно пробивному человеку с большим удовольствием, если бы ты тот не стал расписывать, повторяясь, зарплату и квартиру, которую Игнат нигде не получит быстрее, чем работая в его хитрой конторе, правдами и неправдами строящей для своих сотрудников дом за домом. Но Игнат был не женат, и как раз эти аргументы его не впечатлили и даже насторожили. Возможно, он прогадал: на распределении хороших предложений ему никто не сделал, — но не жалел об этом, считая, что свобода дороже. Интересно только было, куда его звали? Он так и не понял этого. Решил позднее, что на проект отечественного ускорителя, сравнимого по масштабам с большим адронным коллайдером. Проект из-за поразившего страну развала, конечно, не реализовали, но громадье и смелость старого замысла, о котором совсем недавно узнал Прянишников, поразило его воображение.