Позже Краснов пробовал повторить свой робкий полет — больше не получалось. Зато получалось следовать найденному ответу.
Взявшись терпеть, он всё реже пытался доказывать жене свою правоту. Если срывался доказывать, то только в минуты усталости, когда голова переставала соображать, — и тут же отступал, ловя себя на мысли, что не хотел, а словно бес попутал.
А недавно Краснов стал замечать, что супруга всё чаще бросает на него косые задумчивые взгляды, словно пытается решить загадку, которую он ей загадал. И ещё ему показалось, что она потихоньку заново впускает его в свою жизнь, нарушая произнесённые обеты и удивляясь самой себе.
Краснов пока боялся загадывать. Ему достаточно было верить.
Верить, что вся грязь и злоба, вдоволь излитые на него женой, — инстинктивный приём самозащиты от того неправильного Краснова, о котором надо забыть. Что, несмотря на ворох тщательно перечисляемых незабытых женских обид, душой она по-прежнему с ним, а значит, и семья его неразрывна, как было прежде, и как будет всегда, пока он жив…
У Краснова были основания так думать и без метафизики. В тех же умных книжках он читал, что с возрастом дистанция между образом мыслей мужчин и женщин уменьшается. Многие мужчины приобретают интуитивные способности, характерные для женщин с детства. Многие женщины — рассудочные способности мужчин. С приобретенными способностями проще обуздать мешающие дружно жить разрушительные желания, возникающие вдруг, спонтанно, словно внушённые невидимой силой, досконально изучившей порочную людскую природу.
Он думал, что у него уже почти получается справляться с собой. А если получится у него, то получится и у наблюдающей за ним супруги. И снова они станут заодно!
Было только немного грустно от медлительности этого процесса. Как бы не получилось так, что ещё долго будут они с супругой разбираться и в себе, и друг с другом. И доведётся ли спокойно пожить вместе, когда разберутся?
Или это для них уже не важно? А важно просто успеть?
Третье утро подряд Красновы шли пешком к новому мосту на рыбалку. Воды на нижней Волге из-за малоснежных зим в центральной России было мало, так как на водохранилищах пытались оптимизировать её расход, растягивая процесс спуска. Последние затяжные вёсны с привычными во второй половине мая ветрами и не привычно редкими жаркими днями, перебиваемыми дождями и холодом, сбивали с толку и людей, и рыбу. Рыба была голодная, как сказала Красновым продавщица червей и удочек. Женщина не обманула. По детской памяти Вовы к этому времени большая вода спадала, и нерест, а вместе с ним рыбалка для любителей, заканчивались. Но в этом году большой воды не было. А ту, что дали недавно, пока не нагрелась, так что потерявшие ориентиры последние косяки рыбы ещё стремились попасть в тёплые узкие протоки.