Бродяга метался по комнате. Он заложил руки за спину и от этого казался еще шире, еще приземистее. Он чуть не споткнулся о жареную курицу и яростно пнул ее ногой. Курица отлетела в тень. Эмма проводила ее грустным взглядом.
О чем говорили эти двое? Что было лейтмотивом этого патетического диалога?
Мужчина, видимо, повторял одно и то же. Но теперь он как будто говорил более вяло.
Вдруг Эмма бросилась на колени, преградив ему путь, и протянула дрожащие, умоляющие руки. Даже не посмотрев на нее, он резко отвернулся, а она, рухнув на пол, продолжала тянуться к нему.
Мужчина ходил по комнате, то появляясь в окне, то исчезая. Вот он остановился возле Эммы и поглядел на нее сверху вниз.
И снова зашагал, то приближаясь к Эмме, то удаляясь от нее. У Эммы, видимо, не было больше сил умолять, а может, ее оставило мужество. Она опустилась на пол, тело ее безжизненно вытянулось. Бутылка оказалась рядом с ее рукой.
Бродяга неожиданно наклонился, схватил женщину за плечо и грубым рывком поставил ее на ноги. Эмма, когда он ее отпустил, неуверенно качнулась, но ее измученное лицо озарила робкая улыбка надежды. Чепец остался на полу, волосы рассыпались.
Мужчина продолжал шагать. Дважды он прошел мимо обессиленной женщины, потом вдруг обнял ее, прижал к себе, запрокинул ей голову и впился в ее губы.
Теперь видна была только спина, нечеловечески широкая спина и маленькая женская рука, вцепившаяся в плечо мужчины. Мужчина не отрывал губ, звериная лапа медленно гладила рассыпавшиеся волосы женщины, точно он хотел ее раздавить, уничтожить, вобрать в себя…
— Что же это такое?.. — дрожащим голосом прошептал инспектор.
Мегрэ был настолько поражен этим неожиданным переходом, что едва удержался от смеха.
Прошло минут пятнадцать с тех пор, как Эмма вошла в комнату. Грубое объятие кончилось, свеча почти догорела. Ее оставалось еще минут на пять. Атмосфера в комнате разрядилась.
Теперь Эмма смеялась. Она раздобыла где-то осколок зеркала и устроилась с ним возле самой свечи. Было видно, как она закалывает свои длинные волосы, как поднимает с полу выпавшую шпильку и, держа ее во рту, надевает смятый чепец.
Сейчас Эмма казалась почти красивой. Да она и была красива! Даже ее плоская фигура, заплаканные глаза, ее поношенная черная юбка казались очаровательными. Мужчина тем временем занялся курицей. Не спуская с Эммы глаз, он впился зубами в нежное мясо, жадно рвал его, обсасывал кости.
Он поискал в карманах нож, но не нашел и, ударив бутылкой по каблуку, отбил горлышко. Потом сделал несколько глотков и протянул бутылку Эмме. Она, смеясь, покачала головой. Быть может, боялась, что порежет губы? Но бродяга заставил Эмму открыть рот и стал осторожно поить ее.