.
Косторезы, входя в состав смешанных цехов (для обособления цеха необходимо было иметь семь человек единой специальности), подчинялись старшине. Он был ответствен за качество выпускаемой продукции. Если работа выполнялась неудовлетворительно, то старшина мог повелеть: «буде золотое, серебряное, медное, оловянное и железное, деревянное ломать» и потребовать переделки «добрым мастерством»[48]. Интересно, что в выписке о цехах 1761 года подчеркнута необходимость отправлять мастеров за границу для специального обучения не только ремеслу, но и обхождению[49]. Кроме того, в «Ремесленном положении» 1785 года высказана мысль о том, что «управный старшина и старшинские товарищи имеют стараться о благоуспешном состоянии ремесла, о приращении искусства в ремесле (разрядка моя. — И. У.)»[50]. Возможно, за этим скрывается стремление правительства к развитию в ремесленниках одного лишь высокого технического мастерства. Но если ремесленник — высокий профессионал и работает по кости, дереву, черепахе и т. п., то речь должна идти и о художественной стороне мастерства, об искусстве. Возвышение ремесла до уровня искусства не было чуждо деятельности «малых» художников, именуемых ремесленниками.
На продажу вещь шла только после особого освидетельствования. Вероятно, с этим фактом, может быть, с действующим указом 1747 года, запрещающим продажу в лавках произведений ремесленников, не записавшихся в цех, а может быть, обусловленный различными торговыми правилами связан периодически проводившийся осмотр товаров и вещей в магазинах и лавках Петербурга. Так, 18 января 1798 года «в доме седельного мастера Ленца у содержателя оного магазина Г. Борде» было обнаружено «шесть табакерок черепаховых костяных с медельонами и оправою золотою. Оные запечатаны и оставлены в магазейне». Кроме того, в лавке итальянца Бузета было обнаружено «девять вееров костяных с резьбою, табакерок сургучных черепаховых костяных с бронзою и в резных обделках»[51]. По-видимому, вещи, не имевшие особого свидетельства для выпуска их на рынок, в результате проверок подвергались своего рода аресту. Это делалось во избежание подрыва цеховой организации.
Официальные данные 1722 года показывают, что в Петербурге были 1 гребенщик и 1 токарь, а в Москве 7 мастеров гребневого дела и 2 подмастерья, 2 мастера костяного табакерочного и 3 мастера с 3-мя подмастерьями (двое — крестьяне из дворовых людей) токарного дела.
По ведомости главного магистрата 1750—1760-х годов представлена следующая картина: в Москве в «рещатый» цех был записан 1 мастер, в токарный — 1 и 3 на поделку гребней. В Казани, Вятке, Томске и других городах цеховых костяников также было крайне мало. В 1760 году по всем городам России насчитывалось 14 629 ремесленников, из них гребенишным делом занимались 53 человека, токарным — 27, костяным делом — 65, а в Москве и Петербурге — «весьма малое число»