— Невозможно, — от возмущения Иероним подскочил на ноги. — Как люди могут быть более жестокими, если мы стремимся убить их и это, как вы сами говорили, заложено в нашей природе?
Да, с учетом пристрастий графа к изощренным пыткам, его слова звучали крайне смешно и нелепо. Хотя, стоит отметить, маленькое хобби графа видели только мы с Викторием. После того как появился Иероним, граф не спешил приводить своих «гостей», хотя и предупреждал моего рыцаря о подобном в самом начале. Но за все время он даже никого не убил при нас, уходя на охоту за пределы замка и возвращаясь лишь с легким запахом крови.
— Разве волк жесток, убивая овец? Разве желание жить — это жестокость? — вопросом на вопрос ответил граф.
— Нет, но…
— Никаких но, малыш Фарго. Волк просто делает то, что должен. Потому что он не хочет умереть с голоду. Так и мы желаем убивать ради жизни. Потому что мы созданы такими. Люди же жестоки потому, что они люди. Если ты поймаешь человека и убьешь его, то это будет ради твоей жизни. Если же люди поймают тебя, то они убьют ради желания.
— Нет! — снова подскочил Иероним. — Вы не правы! Они могут сделать это лишь из-за страха.
Почему, но почему он просто не мог молчать?
Ведь то, что он спорил означало то, что он слушает. А если он слушал, то мог и услышать.
Хотел он того, или нет, но мысли графа постепенно отпечатывались в его идеальной вампирской памяти, поджидая подходящего случая.
— Из-за страха? — усмехнулся граф. — Нет. Они скажут, что сделали это из-за страха, но на самом деле это будет вовсе не страх. Даже если ты будешь измученный и беспомощный лежать под губительными лучами солнца, никто из них не поможет тебе, а наоборот. Потому жестокость — вот настоящая природа людей. Потому что они все одинаковы. Люди убивают друг друга не задумываясь. Ради золота, ради власти, ради мести. Ради удовольствия. Так зачем жалеть ИХ, если они не пожалеют ТЕБЯ? Наоборот, забрать твою жизнь им будет в радость.
— Мы тоже были людьми… — замялся Иероним.
— Все что было — то прошло, — отрезал граф. — Теперь мы дети ночи. Сильные, неуязвимые и опасные хищники, стоящие выше людей.
И снова Иероним не нашелся, что ответить.
— Жестокость в природе людей. Взять хотя бы того же самого ГригорияVII. Казалось бы, служитель церкви, но как он был жесток к своим противникам, как был готов послать сотни рыцарей на смерть в борьбе за выдуманные ценности веры… — граф плавно перешел к обсуждению предыдущего папы, и Иероним тут же включился в диалог, с явным облегчением оставив неприятную тему.
Хотя правильней было бы просто не отвечать.