— Вот скажи мне, малыш Фарго, что ты почувствовал сразу после своего второго рождения? — спросил граф, когда мы в очередной раз собрались в гостиной.
Я несколько раз пыталась поговорить с Иеронимом после того случая, но он неизменно отвечал, что лишь погорячился и даже сдержанно извинился передо мной. Но успокоиться я уже не могла и потому ловила каждый его взгляд, каждую реакцию на слова графа. А граф, словно актер, довольный тем, что у него есть зрители, ничего не запрещал мне, а лишь крепче привязывал к себе излишней любезностью и некоторым подобием заботы.
— Жажду? — неуверенно ответил Иероним, нахмурившись.
— Именно. Жажда это первое чувство после обращения, но ведь, признайся себе, ты жаждал не только крови. Ты хотел забрать и жизнь. Потому что это естественно! Принимая вечность мы принимаем и новые правила, одно из которых — стремление забирать жизни. Мы перестаем быть людьми. Мы хищники по природе и это неотъемлемое последствие бессмертия.
— Но мы ведь сохраняем и другие чувства, свойственный человеку, — заспорил Иероним.
Я просила его не перечить графу и вообще меньше его слушать, но мой рыцарь не мог молчать. А граф поощрял его всячески поддерживая диалог.
Вот и сейчас, вместо того чтобы приказать замолчать, граф отпил еще вина и спокойно пояснил:
— Конечно сохраняем. Мы хищники, но не звери. Просто мы стоим выше людей. Они наша еда, как свинья для них тоже не друг, или возлюбленный, а лишь источник силы. Ты же не дружил с курицами в поместье своего отца? Не влюблялся в овец, или коров?
— Нет, но…
— Забудь про но, малыш Фарго. Ты мыслишь все еще как человек. Да, нам нужны люди, но лишь как источник пищи. Мы сильнее их. Мы быстрее их. Мы можем то, чего они не могут. И хотя бы поэтому глупо рассматривать их как равных. Надо просто принять то, что они мясо. Разумное, но мясо. А мы можем влюбляться и дружить только в равных себе.
— Но ведь вы взяли Ольгу в жены…
«Молчи!» — хотела сказать я ему. — «Молчи и не слушай».
Но вампир не может внушить вампиру, и я не могла заставить Иеронима делать то, что хочу.
— И кто она теперь? — спросил граф, который словно ждал этого вопроса. — Ты подружился с ней и кто ТЫ теперь?
На это Иероним не нашелся что ответить.
Да и мне не было что сказать. Потому что слова графа были точны и били прямо в цель, хоть и извращали существующую реальность.
— Вот видишь, — по своему воспринял молчание граф. — Это закон природы. Сильные неровня слабым, как крестьяне неровня аристократии. А мы неровня людям. Это даже не жестокость. Это истина, которую просто нужно принять. А вот если ты хочешь увидеть настоящую жестокость, то тебе стоит обратиться именно к людям. Как бы это ни звучало, но люди более жестоки, чем мы.