Они связали его цепями, и от этого Иерониму было мучительно больно. Кроме прочего на голову ему накинули мешок, так же пропитанный отваром руты. Сосредоточиться на том, куда его везут, Иерониму не удавалось — трава ослабляла его чувства, делая уязвимым. Но кажется, везли далеко.
Остаток ночи и следующий день Иероним провел перекинутый через круп коня, мучаясь от слабости, жажды и боли. То, что похитители озаботились полностью укрыть его от губительных лучей полуденного солнца указывало только на одно — он был нужен им живым.
Это несколько ободряло Иеронима, но как оказалось, зря.
— Лучше бы они убили меня на месте, — эти слова мой рыцарь произнес все тем же бесцветным, лишенным эмоций голосом, и лишь то, как дрогнуло его лицо, выдавало его настоящие чувства. — Все две недели они держали меня в каком-то темном и сыром подвале. Они не допускали туда солнечный свет, но сгореть быстро было бы куда предпочтительней.
— Они чего-то хотели от тебя? — задал вопрос граф.
— Нет, — Иероним покачал головой. — Они не просили у меня ничего. Они просто издевались надо мной. Они не давали мне крови, они держали меня в цепях. Они заставляли меня пить настой этой ужасной травы и я чувствовал, как он буквально выжигает меня изнутри, но чертова вампирская сила не позволяла мне умереть. Они не давали мне отдохнуть ни на секунду, сменяя один другого в своих пытках. Они резали меня ножами, смазывая лезвия мазью из травы. Они не хотели, чтоб я умер, но я желал смерти нам всем.
От его глухого голоса мне стало не по себе. Слишком уж холодным он был. На секунду мне даже показалось, что я услышала в нем интонации графа.
Графа, который наверняка сам и подстроил все это!
Иначе откуда охотникам было знать, что Иероним — не человек? И почему парочка вампиров графа смогли найти моего рыцаря почти мгновенно, в то время как мои поиски заняли уйму времени и не увенчались успехом?
Мне определенно стоило донести эту мысль до Иеронима!
Но прежде, чем я что-либо сказала, мой рыцарь обернулся ко мне.
— Твоя вина есть во всем этом, — все так же обманчиво спокойно проговорил он. — Ты должна была сказать мне. Нет. Ты была ОБЯЗАНА сказать мне. Если бы я только знал об угрозе, я возможно смог бы ее избежать. Был бы более аккуратен и осмотрителен. Но ты промолчала. А я мучился в этом чертовом подвале, спасаясь лишь воспоминаниями о тебе.
— Иероним, — я протянула к нему руки, но он лишь отвернулся.
— Не сейчас. Мне стоит побыть одному. Наверное, граф, вы в чем-то правы. Люди жестокие животные и они не имеют жалости. Значит, возможно, и нам не стоит жалеть их, — и с этими словами мой рыцарь покинул комнату.