А когда он снимал свою рубашку, открывая моему взору мрамор идеального тела, замечать его переставала и я. Ведь холодные объятия графа по-прежнему пробуждали другую меня, заставляли забываться в грешном наслаждении и кричать от счастья пополам с болью. Заставляли забывать, что я леди и к тому же, будущая мать.
Быть может от этого моя беременность проходила на удивление легко. У меня не возникло привычных проблем, вроде тошноты и прочего, к чему меня готовила старая служанка графа, которую, в силу ее опыта, мне невольно пришлось приблизить к себе взамен моей милой Рози.
Несмотря на мое хорошее самочувствие, граф настоятельно не рекомендовал мне разгуливать по замку, да и вообще, выходить за пределы своих покоев, едва живот стал заметен окончательно. Впрочем, произошло это только на пятом месяце, когда как раз зачастили дожди и похолодало.
Поэтому мое вынужденное заточение не доставило мне особых неудобств, хотя в течении этого времени я общалась разве что с графом, да со своей старой-новой служанкой.
Рози заглядывала лишь пару раз — ее нагрузили работой в других частях замка, так она объясняла мне свое отсутствие. И я скучала по ее веселому щебетанию.
Так же редко ко мне заходил и Викторий. Он, казалось, не разделял моих восторгов на счет будущего ребенка, а его улыбка выглядела, словно приклеенная, но никак не искренняя.
Мне было несколько обидно от этого, ведь он был моим единственным другом, однако я не стала упрекать его в этом, или пытаться как-то выяснить отношения.
Граф как-то упоминал, что у Виктория никогда не будет жены, потому что в детстве он переболел и теперь не может иметь детей. А лишать какую-либо женщину радости материнства, обрекая ее на бездетное существование, он никак не хотел.
Жалко.
Викторий красивый и, в остальном, здоровый мужчина, добрый и отзывчивый. Из него вышел бы отличный муж и отец.
Пускай его происхождение не столь благородно, как мое, но он смог достичь высокого места благодаря своему уму, и я не раз замечала, какими влюбленными глазами смотрит на него Рози.
Роды начались, когда зима отступила окончательно, и, как и беременность, не причинили мне неудобств. Ребенок, словно стремясь быстрее увидеть белый свет, вышел легко и без осложнений, а схватки были недолгими и не настолько мучительными, как я ожидала.
А может, я просто привыкла к боли?
В конце концов, граф был не самым нежным любовником и зачастую, если не постоянно, оставлял синяки на моих бедрах от своей крепкой хватки (и это, не говоря уже обо всем остальном).
Так что для меня все прошло легко.