Уточнять, что же именно, мне вовсе не хотелось, ведь перед глазами встали голодные алые колодцы графа, его руки, грубо сжимающие мои бедра, и еще отчего-то, острые клыки и мои несуществующие раны.
— А дети? — спросила я, отгоняя видения. — Это же наши дети! Я люблю их, а он… он безразличен не только ко мне, но и к ним!
— Поверь, им же будет лучше, если все так и останется. Но, зная графа, его безразличие продлится недолго, — Викторий опечаленно покачал головой.
Его слова не принесли мне ожидаемого облегчения, а, напротив, лишь сильнее разволновали меня. В них было что-то пугающее, как в затишье перед бурей.
— Ты так считаешь? — тем не менее выдавила я из себя. — Считаешь, что он сможет их полюбить?
— Я считаю… — он помялся, словно хотел мне что-то сообщить, но в итоге выдал лишь: — Я считаю, что он изменит своему безразличию. Главное не вини себя, когда это случится.
— Что ты имеешь ввиду? — вот теперь его слова напугали меня окончательно.
В ответ Викторий покачал головой и ничего не ответил, а сама я осознала скрытый смысл уже гораздо позже.
И все-таки разговор с Викторием принес мне некоторое облегчение. Во-первых, всегда становится лучше, если проблемы разделить с другом. Пускай слова его были пугающие, но сочувствие и поддержка, да и просто дружеские объятия, сделали свое дело. А во-вторых, если уж Викторий считает, что граф расположен ко мне, то наверняка так оно и есть.
И как же хорошо, что теперь мне снова есть с кем поделиться своими мыслями и чувствами.
Хотя безразличие графа к собственным детям меня пугало так же, как и его холодное поведение, и алые глаза. Особенно потому, что я не понимала, отчего же так происходит. Не понимала, что же может быть надо графу, если он и так может получить все, что захочет.
Мое тело принадлежало ему с самой первой нашей ночи, а мое сердце он теперь делил пополам с нашими детьми, хотя свою половину он держал в клетке из отчаяния боли и страсти.
Но этого было недостаточно. Даже Алалрик, похожий на графа куда сильнее, чем Раймунд, не растопил его сердце, хотя я все-таки надеялась на это.
Обычно младшим детям достается больше заботы родителей, в то время, как к старшим приходится быть более требовательными, чтобы воспитать достойного наследника.
Обычно.
Но ни один закон обычной жизни не действовал, когда речь шла о графе.
Что ж, если графу нужно время, чтобы полюбить наших детей, то пусть будет так. Ведь главное, что в итоге он сменит свое безразличие, а пока этого не произошло моей любви хватит за двоих.
Мне надо просто отогнать свои глупые мысли о несуществующем выборе и постараться смириться с тем, что, кажется, заботы и нежности я от своего мужа пока не дождусь.