Повисла тишина в которой особенно громким показался стук бокала о стол.
— Пожалуй, я схожу на охоту, — первым нарушил молчание граф и не дожидаясь ответа поднялся, в секунду скрывшись за дверью.
— Но я же не это имел ввиду, — растерянно протянул Иероним, глядя на меня.
— Я знаю, можешь не объяснять мне, — поспешила успокоить я рыцаря.
Граф просто вывернул его слова наизнанку и принимать это близко к сердцу не имело никакого смысла.
Ведь и я, и он — мы оба знали, что он имел ввиду на самом деле.
После этого раза граф часто начал заводить разговор о людях, но я даже не подозревала к чему же он все это ведет. Я не слышала его, пропуская смысл его жестоких речей мимо своих ушей, ведь я с самого начала знала о его отношении к людям и размышлениях на этот счет. Но я даже и подумать не могла, что все эти разговоры нацелены вовсе не на меня.
Все происходило постепенно.
Граф частями подавал нужную для него информацию, заставляя задумываться о том, что раньше даже не вызывало у моего рыцаря никаких вопросов и воспринималось как данность.
Викторий, вернувшийся через пару недель после нашего приезда, редко бывал с нами. Он любил проводить свой досуг с Иеронимом и они стали дружны, но во время посиделок с графом он обычно отсутствовал, находя себе более приятные дела, и граф спокойно отпускал его.
После его признания наша дружба остыла, хотя с Иеронимом подобного не произошло. Возможно потому что Иероним не признавался мне лично, а о его чувствах я узнала лишь от графа?
С каждым днем, неделей, месяцем, годом речи графа и его высказывания касательно людей становились все более жесткими, и с каждым разом Иероним реагировал на них все менее резко.
Я закрывала глаза на это, считая, что мой рыцарь просто лучше приспособился к жизни с графом и научился глубже прятать свои эмоции. И только Викторий стал последней каплей.
— Я не знаю, что происходит между вами, но кажется Иероним меняется, — сказал он мне однажды. — Незаметно и медленно, но все же меняется, причем не в лучшую сторону. Тебе стоит поговорить с ним об этом. Ты же не думала, что граф оставит безнаказанным твое непослушание?
— Но он же наказал меня, — растеряно ответила я. — И после этого больше не поднимал тему обращения Иеронима.
— Ты знаешь графа не хуже меня и действительно посчитала это наказанием? — горько усмехнулся Викторий в ответ, заставив меня задуматься.
Кажется, поговорить с Иеронимом действительно стоило, ведь граф все же вел себя странно.
Словно по заказу, на следующий день граф ушел на охоту, прихватив с собой и Виктория, оставив нас с рыцарем наедине в пустом замке.