— Нет, это ты меня прости. Я… — произнести простое слово «испугался» оказалось слишком трудно. Он — лорд, перед ним — артист. Между ними пропасть. Можно переживать страдания героя на сцене — но не замечать боли и ран того, кто воплощает для публики этот образ. Да артист и не должен показывать никому своих чувств. — Я все испортил! На!
Сорвав с пальца перстень, Варадар быстро надел его юноше, невольно задержав его руку в своих ладонях.
— Все в порядке, милорд! Мы сейчас продолжим, — Тиар отстранился.
— Но сможешь ли ты? У тебя кровь!
Юноша притронулся к рассеченному виску пальцами, поморщился — кожа была сильно содрана, несколько капель успели стечь по щеке на шею. Не думая, зачем и что делает, лорд Варадар отхватил собственным кинжалом кусок от туники и прижал его к виску Тиара, пытаясь остановить кровь.
— Пропустите! — вперед протолкалась Раэна, которая, оказывается, бегала за примочками. Бесцеремонно отстранив знатного эльфа, она принялась осторожно смывать кровь со ссадины.
Лорд Варадар отступил, сжимая в кулаке окровавленную тряпицу. Поймав его взгляд, Тиар вдруг улыбнулся ему, но не наклеенной сценической, а естественной, немного смущенной улыбкой. Чем-то светлым, добрым, солнечным повеяло от лица юноши — и Варадар внезапно понял, где и когда Винирель могла видеть это лицо.
Попятившись, лорд выбрался из толпы и решительно направился прочь, чувствуя, как с каждым шагом теряет свое достоинство в глазах этого молодняка, но обретает что-то неизмеримо более важное.
Девушка сидела в кресле у окна, глядя на серое безрадостное небо, а Видящая с ложечки поила ее целебным отваром. Он был густой, как мед, но, в отличие от него, довольно горький, и Винирель приходилось уговаривать, как малого ребенка:
— Ну, еще одну ложечку за вашего отца!
— За него я уже выпила три! Хватит!
— Тогда за вашу покойную мать. Пусть ей хорошо будет у Покровителей…
— От этой гадости?
— Она узнает, что вы боретесь за вашу жизнь и поймет, что не зря ради вас пожертвовала своей. Жизнь — это слишком ценный дар, чтобы им можно было просто так разбрасываться!
— А слуги говорили, что мою мать наказали Покровители за то, что она совершила убийство, — вспомнила девушка.
— Кто так говорил? Доложите вашему отцу, миледи, и он сурово накажет болтунов! Никто не имеет права говорить дурно о покойной леди Варадар!
— Кроме самого лорда Варадар, — прозвучало за спиной.
Обе женщины обернулись. Лорд стоял на пороге.
— Что? — Видящая выпрямилась.
— Моя супруга отличалась ревнивым характером и однажды отдала приказ устранить соперницу. Женщину убили по ее приказу, — сухо промолвил он, входя в комнату. — Потом леди повинилась передо мной, я ее простил… все это дела давно минувших дней.