Семья грустно улыбалась, и внутри стало чуточку легче от фантазий Зехмы. Но не успел Астре налюбоваться просветлевшими лицами родных, как вышел Нико, и настала пора выдвигаться в поле.
Астре почти ничего не весил. Нико пригнулся, когда кто-то положил калеку ему на спину, и придержал за культи. Руки Астре безвольно упали на плечи Седьмого. Повисли, раскачиваясь. Их привязали к груди Нико широкими лентами. Специально не стали сажать Астре в куль, чтобы всем было видно, какое чувство он несет.
– Как ты? – спросил властий, прежде чем калека задал тот же вопрос.
– Хорошо, – безмятежно ответил Астре. – Сегодня я хоть немного покрою свой долг. Может, перерожусь потом где-нибудь.
Он произнес это таким тоном, будто они собирались на прогулку к морю.
– Знаешь, – Нико удобней перехватил калеку, – я предлагал Кайоши стать моим сыном, но он отказался. Так что место свободно.
– Я учту. Теперь, пожалуйста, на минуту ни о чем не думай.
Седьмой ощутил странный гул в голове, и темнота словно обретала контуры.
– Что это? – удивился Нико, озираясь по сторонам.
– Мы сейчас совсем рядом, так что я могу передать тебе чувствами то, что вижу, – пояснил Астре. – Это не совсем зрение, но…
Нико стоял посреди аллеи, простершейся желтой полосой далеко на юг, прямо к воротам. По бокам раскинулся пышный сад, заросший наполовину культурными, наполовину дикими цветами. Двумя полукругами к аллее примыкали бассейны с теплой, пахнущей болотом зеленой водой. За спиной Нико высились громадные башни, увенчанные куполами из янтарного стекла. Еще дальше закрывала небо спиральная гора Достойного Праха, где властий так и не побывал. Он боялся увидеть могилы родителей и Такалама. А еще больше боялся не увидеть их: Тавар мог надругаться даже над прахом врагов.
Белые здания, разные по высоте и форме, слепленные между собой галереями и мостами, объединялись в симметричный узор в форме солнца. Стена впереди состояла сплошь из барельефов. Нико не видел цвета и формы, но вынул их из памяти, добавил к чувствам Астре и сделал первый уверенный шаг. Процессия расступилась и меловым потоком двинулась вслед за Седьмым в эвкалиптовый лес.
Впереди, закрывая властия живым щитом, шли остроухи. Люди по бокам от Нико держали в руках ящики, из которых собирались выстроить подобие сцены.
«Я не один, – думал Седьмой. – Люди собираются по всему миру. Порченые с Целью страха предупредили вождей. Они не знают точное время, но чувства подскажут им дату. Они соберут круги заранее. Уже собрали».
Стало жарче. Тени пропали вместе с кронами эвкалиптов, и храмовая дорога влилась в широкий западный тракт.