Главный отборщик рассмеялся.
– Каков наглец! А что насчет механики? Разбираешься в механизмах? – спросил он.
– Нет, – честно признался Нико. – В этом я не силен.
– Что с твоим телом? Почему оно в шрамах, как у разбойника? – вставил Варно.
– В мире много опасных людей, а шрамы – напоминание о них, – уклончиво ответил принц. – К сожалению, интеллект не спасает от воров и бандитов. Как вы понимаете, я здесь ради денег. Соответственно я не богат и у меня нет средств на личную охрану, поэтому я защищаюсь собственными руками и тренируюсь для этого. В одиночных путешествиях необходимо иметь сильное тело, и пусть вас не смущает мое телосложение. Без него я бы не выжил. Меня ограбили на корабле, по этой причине у меня не осталось ни документов, ни родового знака, ни приличной одежды. Но главное мое богатство – это знания. И они никуда не делись. Можете проверять меня сколько угодно.
– Что думаете, Лино? – спросил старик сидевшего справа мужчину. – Я борюсь с желанием гнать его в шею.
– Я думаю, не стоит резать с плеча. Вспомните, как мы не хотели допускать к Валаарию мастера Сюрпу по той же причине. Страшно подумать, к чему это могло привести.
– Мастер Сюрпа явился сюда не с пустыми руками, – возразил главный сопровождающий. – Да, у него не было документов, но несколько ящиков с пистолями говорили сами за себя. А этот наглый мальчишка даже не разбирается в механике. Перед таким минусом меркнут все плюсы, а после мастера Сюрпы и его пистолей императора вряд ли кто-то вдохновит в ближайшие полгода. Этот судмирец теперь надолго его фаворит. Если мы будем брать кого попало, боясь упустить жемчужину в море плевел, к чему это приведет? У него есть оттенок запада в крови, но я не уверен, что он иностранец и выходец из приличной семьи.
– Сомневаюсь, что сын раба или простого крестьянина способен так выражаться, – сказал Лино, подвигая Нико чернила и перо. – И даже если он подслушивал уроки господ, никто, кроме профессионала, не мог обучить его почерку. Напиши свое полное имя на этом листке. Хочу проверить, не купил ли ты каллиграфию.
– На каком языке? – уточнил принц.
– На родном.
Нико чуть не вывел «Нишайравиннам», но вовремя опомнился.
– Он действительно соахиец, – кивнул Лино, разглядывая слово и расшифровку к нему. – Это каллиграфия Террая, и у него очень изящный соахский акцент, почти неуловимый, я бы сказал.
– Если все так, как он утверждает, и если он обойдет других претендентов, вполне можно будет отправить его на службу к императрице, – согласился Варно.
– Мне не нравится его разбойничья внешность, – нахмурился старик. – Хотя если он с Соаху, то там это действительно в порядке вещей. Но меня не отпускает чувство, что он врет нам с три короба о своих достижениях. Я бы поверил, будь ему лет сорок, но ему семнадцать. К нам что, сам соахский принц пожаловал?