– О, великий принц! – торжественно начал кудрявый, распрямившись.
– Мы принесли помыться! – весело сообщила Яни, суя Нико чашку с водой.
– Цыц, дурочка! – нахмурился Генхард. – С соахийцами так не обращаются! Их надо умывать как маленьких!
Нико сдержал раздраженный вздох и потянулся за обувью, но самозваный братец торопливо ее сграбастал.
– О, великий принц! – начал он опять. – Я сам их напялю!
И, схватив Нико за ногу, принялся запихивать правую стопу в левый ботинок, а Яни, намочив ладошку, так усердно терла ошалевшему парню лицо, что тот закашлялся.
Наконец Генхард разобрался с обувью, а Яни торжественно принесла горбушку хлеба с маслом. Нико проглотил ее и надеялся освободиться от бешеной парочки, но не тут-то было. Оказалось, они договорились на сегодня сыграть роль его свиты: «Потому как принц мрачнеет с каждым днем и расстраивается, что слуг у него нету. И так он или совсем помрет или чернокожий станет, как люди с Нунумбы!»
Нико внутренне взвыл. И почему эти двое увязались за ним именно в день, когда он решился на первое убийство? Настрой оказался испорчен, а освободиться от навязчивого дуэта, не используя слов, не представлялось возможным. Вариант с побегом Нико тоже не нравился: если он пропадет, эти двое наверняка начнут носиться по улицам, горланя о соахийском принце, и это привлечет нежелательное внимание. Пришло время подумать о том, чтобы жить отдельно. А лучше – вернуться в Еванду, поближе к порту. Но там с тренировками будет сложнее. Хотя всюду есть бездомные, которых можно прикончить перед затмением.
Нико подавил в себе отвращение и стыд от этой мысли. Все средства хороши. Так учил Тавар. Каково ему будет сдохнуть по собственному методу?
– Ты видишь?! – гордо воскликнул Генхард. – Он улыбается! Я же говорил, что обрадуется!
Нико тут же перестал ухмыляться и кашлянул, остановившись у булочной. Там он сунул Генхарду и Яни по медяку и ткнул пальцем в вывеску.
– Есть хочет! – обрадовалась Яни, отдавая монетку Генхарду. – Ты иди покупай, а я останусь с ним, а то он расстроится, если вся свита уйдет!
Нико готов был провалиться под землю к кротам, лишь бы избавиться от этих горе-слуг. Он дал девочке еще денег и подтолкнул в сторону двери, в которую уже вошел кудрявый.
– Генхард, подожди! Он совсем голодный! Надо побольше купить! – весело закричала Яни, взлетая по ступенькам.
Нико дождался, пока она скроется в булочной, и метнулся в ближайший проулок, решив не возвращаться в дом порченых. Он прожил с ними почти трид и успел привыкнуть к незатейливому быту, вечерним разговорам за столом, ворчанию Марха, улыбке Илана, причудам Яни и Генхарда, насупленному молчанию Дорриана и доброте Рори, который то и дело тащил в дом голубей с обмерзшими лапками. Эта странная семья казалась надежней целого мира, но дать себе привязаться к ним и стать частью их жизни Нико не мог. Он не был рожден сыном затмения, и пропасть прошлого отделяла его от каждого в этом городе и во всем мире.