— Можно тебя попросить? — сказала она.
— Конечно.
Она сжала мою руку. Еле-еле.
— Забери кольцо моей мамы. Знаешь его? Меня она не послушает. Ей наплевать. Но, может… Можешь попросить? Можешь забрать кольцо?
— Заберу.
— Обещаешь?
— Да.
Отпустила.
— Спасибо, — сказала она.
Мгновение спустя она сказала:
— Знаешь? Я никогда не любила мать так, как следует. Разве это не странно? А ты?
— Нет. Думаю, нет.
Она закрыла глаза.
— Надо поспать.
— Конечно, — сказал я. — Отдыхай.
— Интересно, — сказала она. — Боли нет. Кажется, что должна быть. Они жгли меня и жгли, но боли нет.
— Отдыхай, — сказал я.
Она кивнула. И заснула. А я сидел, прислушиваясь, когда же постучится офицер Дженнингс, и строчки из «Зеленой двери» вертелись в моей голове, словно пестрая, ярко раскрашенная карусель, снова и снова:
Ночь, еще одна ночь без сна,
как мне дождаться утра,
Зеленая дверь,
какие секреты ты прячешь?
Пока не заснул и я.
***
Проснулся я, наверное, на рассвете.
Меня растолкала Сьюзен.
— Останови ее! — сказала она перепуганным шепотом. — Останови! Пожалуйста! Пусть так не делает!
На мгновение я подумал, что лежу дома в кровати.
Я осмотрелся. И все вспомнил.
И Мэг со мной рядом не было.
Сердце забилось чаще, горло сдавило.
И я увидел ее.
Она сбросила с себя одеяло и теперь была обнажена. Она скрючилась у стола. Ее длинные потускневшие волосы свисали на плечи. Спина была испещрена коричневыми полосками запекшейся крови. Затылок в свете лампы блестел от влаги.
Я видел, как натягивались ее мышцы от плеч и вдоль тонкой линии позвоночника. Слышал скрежет ее ногтей.
Я встал и подошел к ней.
Она копала.
Рыла ногтями бетонный пол, там, где он встречался со стеной из шлакоблоков. Рыла туннель наружу. Издавала тихие измученные стоны. Ее ногти переломались и кровоточили, один уже отвалился, кончики пальцев тоже были в крови, кровь смешивалась с крошками, которые ей удалось отскоблить от хрупкого бетона. Ее последний отказ подчиниться. Последний акт сопротивления. Сила воли теплилась в ее измученном теле, бросала ее на борьбу с твердым камнем.
Этим камнем была Рут. Несокрушимым.
Рут была этим камнем.
— Мэг. Ну же. Пожалуйста.
Я подхватил ее за подмышки и поднял. Это оказалось легко.
Ее тело казалось теплым и полным жизни.
Я снова уложил ее на матрас и укрыл одеялом. Сьюзен дала мне ведро, и я умыл ей кончики пальцев. Вода стала красной.
Я заплакал.
Я не хотел плакать перед Сьюзен, но ничего не мог поделать. Это вышло само собой, и слезы текли, точно кровь Мэг по стене.
Ее тепло было из-за болезни. Тепло было обманом.
От нее пахло смертью.