– Дни Англии сочтены, – сказала Мими. – Ты как идеалист веришь в высокопарные слова, что давно уже устарели.
– Чего не смог Наполеон, того не сможет и Гитлер.
– Реакционные мещанские суеверия. История не стоит на месте. После Наполеона прошло сто пятьдесят лет. Даже Маркс, Карл Маркс, хорошо знавший Англию и проживший там много лет, уже сто лет назад заметил, что Англия приближается к краху и созрела для пролетарской революции. Уже сто лет назад.
Мими вдруг расплакалась.
– Ах, Берт, это ужасно. Всему конец, всему, всему конец.
– Не говори так. С нами еще ничего плохого не произошло.
– Ах, Берт, включи-ка радио. Может быть, мы едем прямо немцам навстречу.
Альберехт нажал кнопку «радио» на приборной панели. Засветилась шкала длинноволнового диапазона с названиями городов Европы, но звука не было.
Альберехт снова и снова нажимал на кнопку, покрутил ручку настройки, громкости. Ни звука. Не слышалось ни треска, ни шипения.
– Что случилось? Может быть, уже взорвали все наши радиостанции?
– Нет, это у меня радио не работает.
– Откуда ты знаешь, что дело в этом?
– Если бы взорвали все наши радиостанции, мы бы слышали иностранные.
– А почему у тебя радио вдруг перестало работать?
– Оно все время то работает, то нет. Давно уже надо было заменить лампы. Ерунда это – такое маленькое машинное радио.
Он обхватил Мими правой рукой, прижал к себе и поцеловал в щеку. Рука, покоряясь судьбе, лежала на ее плоской груди.
– Все в порядке, – сказал он, – все в порядке. Честное слово, немцы сюда пока еще и носа не кажут. На море куда опаснее.
Альберехт переложил правую руку на ребра Мими и пощекотал. Машина вильнула.
– Осторожно, Альберехт, смотри, что ты делаешь. Еще врежешься в Эрика.
– Я плохо вижу из-за этих синих фар.
Мими, успокоившись, прижалась затылком к его щеке.
Удивительное дело, но радость от того, что полная опасностей горькая чаша в итоге их миновала, оказалась намного сильнее страха перед опасностью, который совсем недавно погнал их в Хук-ван-Холланд. Таков человек. Воображение играет с ним злую шутку. Он, человек, всегда старается спасти свое бренное тело, хотя раз за разом выясняется, что его усилий для этого не требуется, его прекрасно спасают и без его участия.
А как же приятна мысль о возвращении к родному очагу, даже если ты пытался спастись бегством.
Казалось, они вернулись на десять лет назад, так славно сейчас текла беседа с Мими. Они ехали навстречу потоку беженцев, и это выглядело так, будто они находились в привилегированном положении, будто заключили сделку с самой судьбой и бояться им нечего. Или будто они были единственными, кому не надо никуда бежать. Милостивая рука Господня защищала их. И хотя они еще недавно тоже старались спастись бегством, все равно были не такими, как остальные. Которые, если им тоже придется вернуться, не будут знать, куда возвращаться. Потому что их дома в Роттердаме сгорели. Потому что их родные лежат под руинами.