Настроение человека переменчиво. Он ничего не знает наверняка, но оттого что жизнь идет своим чередом, вынужден делать вид, будто целенаправленно осуществляет свои планы. В его душе озабоченность сменяется беспечностью, а за одной иллюзией следует другая, потому что он не хочет без конца сомневаться, но не хочет и бездумно плыть по реке жизни навстречу старости. Единственная точка отсчета – это Бог, но что это дает? Бог не раскрывает своих карт.
Альберехт сказал:
– Интересно, что скажет Лина, когда мы вернёмся настолько раньше времени. Мне нужно забрать у нее ключи?
– Если тебя не затруднит.
– Меня это совсем не затруднит.
– Я так и думала, что ты это скажешь.
– Мне кажется, что она постоянно чего-то хочет, а остальные не в состоянии понять, чего именно она хочет.
– О, она диковатая. С причудами. Тиранка. Ей что-то взбредет в голову, и она тут же это делает. Иногда беснуется, как фурия.
– Она счастлива в браке?
– Муж у нее шофер плюс бухгалтер.
– Но…
– Говоря образно. Что у них за отношения, я не могу судить. Она спит с другими мужчинами в его присутствии. Ты бы хотел так попробовать?
– Со зрителем – ни за что.
– Утром он приносит ей в постель чай и яичницу, честное слово.
– Откуда ты это знаешь?
– Не от Эрика, разумеется. Его не интересуют интрижки с дамами старше двадцати.
Альберехт попытался отыскать в памяти исключение из этого правила, но пришлось признать, что Мими, пожалуй, права.
– И все же я восхищен твоей силой духа, – сказал он, – ты никогда не переживаешь из-за его выходок.
– Меня это совершенно не волнует. Почему бы ему не поразвлечься? Эрик наполняет мою жизнь смыслом, это для меня важнее всего. И он не может без меня, единственной, кому он доверяет, единственной, кто с ним действительно сотрудничает. Работа Эрика для него всегда на первом месте. Так что ты догадываешься, на каком месте находятся все эти восемнадцатилетние цыпочки.
– Я завидую Эрику, – ответил Альберехт, – мужчина, который поглощен своей работой и может любить свою жену благодаря работе и ради работы. У меня нет ни жены, ни работы, которую я мог бы делить с женой. Если бы не началась война, то я бы плюнул на все и начал жизнь с чистого листа.
– С Сиси?
– Да, – ответил он, сомневаясь в правдивости своих слов, сомневаясь, что Мими ему поверит, потому что, когда он позволил Сиси уехать, еще не было никакой войны, но он все равно не решился на все плюнуть и уехать с ней вместе. Не в состоянии открыться Мими, он повторил:
– Да, с Сиси.
– Эрик, – ответила она, – Эрик не такой человек, который может взять и все бросить.