Фосс долго и внимательно вглядывался в мое лицо, а мне было не до него. Казалось, Оливера послал сам Дьявол. Я почти поверил в это.
– И платит он весьма и весьма щедро, – произнес Фосс и вдруг изменившимся тоном добавил, – Пойдем, выберешь себе новую лошадь, сэр Христофер.
Мышастый неторопливо ступал по дороге, ведущей к гостинице мастера Кампо. В сумерках очертания деревьев выглядели размытыми. В эту осеннюю пору темнело быстро, а холодало еще скорей. Пришпорив жеребца, я зябко повел плечами и посетовал на собственное легкомысленное желание захватить с утра только легкий плащ.
За неделю, проведенную в трактире, я отоспался и отъелся как никогда. Дни выдались блаженные, почти райские. Почти, потому что угнетала неизвестность.
После памятной беседы первого дня Фосс больше не заговаривал о чем-либо серьезном, а, едва я начинал спрашивать, он или отмахивался, или находил новую тему для разговора. Оливера, кстати, нет в трактире уже два дня. Я же, по совету хозяина таверны, провел их в заведении матушки Соли. Нахваленные Кампо дамы дело свое знали, они и впрямь из Лерпо.
Я тосковал по этому городу, там я нашел новую семью. Старик сделал из меня едва ли не принца и самого заветного жениха купеческой столицы Большого Орнора. Но, главное, он передал мне секреты ремесла и развил во мне пять тлеющих огоньков магии. Старик говорил, что я вор от рождения, во мне Звезда Харуза: пять воровских Дара.
Скучал ли я по старику? Конечно! Я любил его. Главарь ночных крыс слыл легендой, большинство даже считали его личность вымыслом, а он жил себе да посмеивался в ус. Лишь когда кто-то переходил дорогу его клану, старик напоминал о себе. С ночными крысами предпочитали не связываться и многочисленные купеческие гильдии, и дожи города, и отбросы городского дна, которым сливали самую грязную и трудную работу особого толка. Пока не появился он… Кровь и песок! Прочь воспоминания!..
Обычно, когда в память вырвались события того дня, что убил почти всех из нас, я срывал знатный куш, и карета уносила последнего из ночных крыс подальше от теней прошлого.
Но не сейчас. Я обязан жизнью кому-то неизвестному и должен отработать долг. Бог воров Харуз или демон, как назвали его церковники, не простит, если я не отплачу по долгу крови. Однажды я нарушил клятву, и ночных крыс стерли в прах, как будто их и не было, а прежнего Николаса Гарда не стало…
Огни гостиницы появились как всегда неожиданно.
Во дворе освещенного фонарями трактира переминалась с ноги на ногу немолодая женщина в поношенном платье фермерской жены. У ног женщины стояла большая корзина, доверху наполненная яблоками. Крестьянка робко пыталась обратить на себя внимание, но сновавшая туда-сюда прислуга Кампо совершенно не замечала её.