— Идиот! — прошипел он и стукнул себя кулаком по лбу. — Дебил! Он же им мог позвонить…
Настя подскочила к Полу, схватила его за руку.
— Бежим в лес, — выдохнула она и потащила его за собой в заросли.
Там они присели за куст волчьего лыка, усыпанный оранжевыми ягодами, и отдышались.
— А теперь рассказывай все по порядку. Без обиженных звезд эстрады и прочей белиберды, — строго проговорила Настя, и в ее голосе Полу опять почудился металл.
Она так и сказала: «белиберды». Пол последний раз слышал это слово в детстве от бабушки. Когда она была недовольна поведением маленького Павлика, например, тем, что он рассуждал о вещах, недоступных детскому пониманию, то строго сдвигала брови и с укором произносила:
«Не говори белиберды!»
Так и осталось в памяти Пола это странное словечко, вместе с оладушками, гортензией на подоконнике и толстенной книгой «Война и мир», которую бабушка любила читать перед сном.
Пол сел на траву, подтянул коленки и начал говорить. Внезапно оказалось, что ему не просто есть что рассказать. У него накопилось столько слов и эмоций, словно Пол много лет находился где-то в изоляции от других людей, на необитаемом острове, в тюремной камере, на космическом корабле.
Он говорил, захлебываясь и перебивая сам себя. Поделиться наболевшим с чужим, абсолютно незнакомым человеком оказалось просто и легко. Подробности детства, взаимоотношения с отцом, развод родителей, женитьба отца на мулатке-шоколадке Джессике и все последующие события превратились в какой-то невероятный сценарий сериала о тяжелой сыновьей доле. Пол понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Ему нужно было выговориться.
Наверное, со стороны это выглядело ужасно. Насте наверняка было неприятно слушать какие-то вещи, но Пол плевать хотел в этот момент на все. Он замолчал только тогда, когда дошел до нынешнего утра, не упомянул только о завещании отца.
Ветер шелестел в кронах деревьев, на землю с печальным шорохом летели опавшие листья. Осенний лес жил по своим законам. Он был намного старше и мудрее всех людей на земле, и их мелкие, сиюминутные проблемы его не интересовали.
— Ты думаешь, что твой друг… Мишель, кажется, да? Он теперь с ними?
Пол потер ладонью лицо и неприятно удивился, обнаружив, что лоб его покрыт холодным, липким потом.
— Все просто, — устало сказал он. — Пока я был в отключке и под охраной этих уродов, он мне не звонил. При этом важная деталь. Телефон у меня не отобрали. Я еще тогда подумал — почему? А потом понял. С помощью телефона они за мной следили, отмечали все перемещения, знали, где я нахожусь, и подловили на Таганке. Потом батарея села, и телефон стал не нужен. Его даже не забрали. А может быть, специально. Когда я сбежал, они меня потеряли. Поэтому мы спокойно спали этой ночью. Утром я зарядил телефон, и все началось по новой.