Моя тень окрашивалась этими цветными лучами, делая обстановку еще более театральной, и я бы не удивился, услышав в этот момент шипение сценического прожектора.
Конец лестницы завершился площадкой, на которую выходили бронзовые, раскрытые настежь двери.
Я вошел в зал.
Стены его, выложенные нефритом, покрыты были прекрасной инкрустацией[70] из черного дерева и золотых пластинок. Весь нефрит был покрыт изображениями Александра Македонского в эпоху его пребывания в Азия. Вот он с Роксаной, предшествуемый трубачами, детьми, разбрасывающими цветы, и воинами, несущими знаки его достоинства, идет на свадебный пир. Вот Александр в Балхе осматривает великолепных бактрийских лошадей. Вот он на охоте… Занятый изучением этих фресок, я пришел к убеждению, что дворец относился к первому веку пребывания здесь греков, отступивших в Кафиристан из Бактрии и восстановивших на новой земле знаменитый балхский дворец.
Зала была очень велика, не имела никакой мебели и только в конце ее, на особом возвышении, стоял мраморный трон, поддерживаемый четырьмя мраморными тиграми. Это китайцы, считающие и до сих пор тигра царем зверей, сумели, несмотря на свою изолированность, распространить до пределов Индии почитание этого животного…
Освещение было устроено таким образом, что трон и окружающая его часть зала были залиты светом, отражавшимся на отполированной, как стекло, поверхности пола; но все остальное пространство было в полумраке.
Сбоку от трона, в стене, была небольшая дверца, а в противоположной ему стене еще несколько дверей. Зал начал наполняться офицерами, чиновниками и старейшинами племен. Они имели различного цвета одежды и стояли отдельными группами. Ближе к трону находились желтые, за ними красные, фиолетовые и почти у самого выхода — черные. Потом прибыл караул и выстроился перед троном и попарно у каждой двери. Около трона на особом возвышении стояли трубачи.
Когда зала наполнилась почти целиком, появился Джаст. Он подвел меня почти к самому трону и подал знак трубачам.
Члены совета старейшин стали за троном. Раздался снова трубный сигнал.
Маленькая дверь открылась, и появилась Бактриана. Она была в том же золотом шлеме с двумя рогами, в шафранной тунике, конец которой был перекинут через плечо, и в золотых сандалиях. Мне казалось, что, окидывая взглядом зал, она задержалась на мне несколько дольше, чем следовало. Но я не обольщался. Было ясно, что меня пригласили для участи я в какой-то официальной церемонии. Сам по себе я был не нужен Бактриане. Это сознание было настолько сильно, что я почувствовал желание тотчас же уехать. Надо было отыскать Джаста и, сославшись на какую- нибудь причину, постараться незаметно исчезнуть.