Итак, выбрав богатую долину между низовьями рек Вахта, Пянджи и Кизиль-Су, пророк основал здесь сильное государство, построив ряд замечательных крепостей. Оно вело сношения с Китаем и Тибетом и вместе с Балхом и Бактрией было уничтожено нашествием саков, сарматов и рушанов.
Грандиозное пространство вокруг было усеяно развалинами крепостей подобно тому, как кости и трупы усеивают поле битвы. Здесь победителями были время, ветер и войны, побежденными — великие крепости Таш-Тепе, Кефир-Кала, Лехман, Хая-Кала, Утен-Када и Хая-Тюбэ.
Повсюду виднелись густо заросшие рвы, кирпичная оголенная кладка стен, громадные четырехугольные поверженные колонны и возвышающиеся, когда-то грозные, а теперь лишенные своих верхушек башни с бойницами.
Стоило ударить заступом о землю, чтобы наткнуться на черепки посуды, кусок меди, железа, плиты с арабской надписью…
Кругом лежала великая мертвая страна, погребенная под развалинами и засыпанная песком уже несколько столетий.
Луна светила мертвым ровным сиянием, освещая развалины, казавшиеся недавними, и отражаясь на поверхности Джеликульского озера.
Вдали прозвучал гул орудийного выстрела и, сливаясь с эхом, разорвался снаряд.
Казалось, что великая битва, начавшаяся тысячу лет тому назад между македонянами и саками, продолжалась на покрытой развалинами крепостей земле.
На горизонте показались темные пятна, превратившиеся в быстро скачущих всадников.
Караван-баши[76] на своем белом коне поравнялся с моим верблюдом. Это был человек из племени дюрани — афганец в белом шерстяном плаще и зеленой чалме, — он дважды совершил хадж[77].
— Саиб, это скачут гонцы великого сердара Энвера.
Я оглянулся на караван, — один за другим тянулась верблюжья цепь. Следом за мной ехал всадник в пробковом шлеме, в бриджах, крагах и белом френче. Из-под шлема торчал отливавший синевой пучок волос, — это была Дизана.
Всадники — полуэскадрон — шагах в пятидесяти выстроились в одну линию и вперед выехал командир. Я никогда в жизни не видел подобного войска. Командир сидел на коне, одетый в пестрый полосатый халат. На плечах его были широкие золотые погоны: одна полковничья, другая — генеральская. На голове его была надета кирасирская каска с белым султаном.
Он сделал на коне прыжок вперед, и немедленно один из сопровождавших его кавалеристов вручил ему маленький барабан. Командир засунул поводья под седло, взял барабан в руки и, ударив несколько раз, прокричал команду на смешанном русско-персидском диалекте. Кавалеристы, одетые в самые разнообразные халаты, опоясанные саблями и увешанные старыми пистолетами и ружьями, обнажили клинки и салютовали очень неудачно.