Мыс Плака (Мороков) - страница 18

— Макс, ты чего так рано? — Арчи спустился и упал на кровать, стоявшую напротив.

— Братские разговоры быстро подошли к концу. — Я не открывал глаза.

— Ты сказал ему по поводу поступления?

— Нет.

— Почему?

— А зачем? Я всего лишь отправил работу на конкурс.

— Ну, мало ли, тебе повезёт.

— «Мало ли» не стоит того, чтобы давать моему брату повод для насмешки.

— Как знаешь.

— Знаю. Дай мне немного поспать. — После этих слов я отвернулся к стене и уснул.

Арчи разбудил меня через полтора часа, сказав, что ребята уезжают и зашли со мной попрощаться. Холодная вода придала бодрости, отражение в зеркале — уныния. Надо побриться и подстричься, ещё неделька — и можно делать хвостик из русых выжженных волос.

Дима стоял позади всех. Он был немного выше меня, короткие светлые волосы уже заражались сединой, морщины осадили его карие глаза, крепкие жилистые руки держали дорожную сумку. Элла обняла меня и пригласила в гости: «Приезжай уже к нам, когда-нибудь». Я всего лишь улыбнулся в ответ. Дима протянул руку, а затем так же обнял меня. В это мгновение чувство неловкости проявилось у нас обоих. Нам было это чуждо, но нам было это нужно. Наступал самый тяжёлый момент. Я сел на корточки, чтобы посмотреть на очаровательную племянницу. Ей шёл уже четвёртый год, а я всего-то вижу эту крошку пару раз в год, когда она гостит у бабушки.

— Эй, ураган! Пора прощаться.

— Пока.

Я обнял её и почувствовал маленькие ручки на шее. Тоска и боль пытали сердце. Оно стучало с бешеной скоростью, пытаясь сбежать… пытаясь не чувствовать. В её жизни я всего лишь эпизод из сериала на третьем канале, через несколько часов она переключит его и забудет. И как бы мне ни хотелось видеть её чаще — ничего не получится.

— Ну всё! Отпускай! — сказала она.

— А поцеловать дядю на прощанье?

Она поцеловала меня в щёку и побежала к маме. Дима напоследок сказал: «Всё будет хорошо». В этот момент он был так похож на отца. Я улыбнулся и подумал, что никто из нас не умеет извиняться.

Они уходили втроём вдоль набережной, довольные и счастливые, а я сел на бордюр, поправил фартук и закурил. Радость и печаль настигли меня одновременно. С одной стороны был брат с семьёй и спокойной примерной жизнью, а с другой остались обломки захудалого домика, где когда-то была наша большая семья. Сегодня я сам поднёс огонь и сжёг всё к чертям. Теперь крысам и клопам негде спрятаться. Ведь больше ничего нет.

В десять часов зал стал пустым. Я ходил по кругу площадки, наблюдая за волнами, избивающими пирс и одинокие кафешки, напоминающие морских стражей. Музыка придавала бодрое настроение, алкоголь ещё не выветрился, хотелось продолжения. Поднявшись в закрытую бетонными блоками коробку, где кричал телевизор и девчонки попивали «Голубую лагуну», я отправился на кухню.