— Плохая шутка, — сказал мистер Каллахан, взмахом руки пытаясь отмахнуться от шутки и прощая меня за то, что я над ней не смеялась. — Я могу что-то для тебя сделать?
— О… — Я сосредоточилась на полках надо мной. Я даже не помнила, что искала. Мне нужно было снова посмотреть на книгу в руке. Мой мозг не фиксировал детали. Шифр книги вылетел у меня из головы еще до того, как мой взгляд вернулся обратно на полку. — Нет, спасибо, — ответила я.
— Знаешь, у меня два уха! — сказал старик.
Мое лицо скривилось от нетерпеливого непонимания.
— Простите?
— Для того чтобы слушать, я хочу сказать. Я умею слушать.
— О…
— В любом случае, — продолжал мистер Каллахан, — ты предпочитаешь остаться одна. Я понял. Просто помни о моем предложении. Я всегда здесь, чтобы тебя выслушать. — Он с минуту смотрел на меня, возможно, пытаясь прорваться сквозь мой пустой взгляд. — И я не всем это предлагаю. — Он улыбнулся, мягко похлопал меня по руке и оставил меня наедине с тележкой.
Мне бы хотелось, чтобы мне хватило сил сказать ему, что он хороший человек. Мне хотелось, чтобы мне хватило сил сказать «спасибо». Но у меня их не было. Я не могла ему улыбаться. Я даже не сказала ему «до свидания». Я позволила мистеру Каллахану уйти и повернулась к полкам, как будто он вообще ко мне не подходил. Я в очередной раз забыла шифр книги, которую держала в руке, но вместо того чтобы снова проверить, я просто бросила книгу в тележку и ушла.
Выйдя на улицу, я вдохнула. Я приказала себе собраться. Я сказала себе, что никто не виноват в той ситуации, в которой я оказалась. Я ходила взад и вперед мимо стойки для велосипедов, когда заметила молодую пару с маленьким ребенком. Мужчина нес малыша на груди, женщина тащила упаковку подгузников. Она ворковала что-то ребенку, и мужчина смотрел на них сверху. Женщина поцеловала его в губы и рассмеялась, неловко двигаясь вокруг малыша. Они играли с ручками и ножками ребенка.
Почему я, а не они? Почему не мог умереть этот парень? Почему это не мы с Беном смотрели на печальную женщину, которая ходит по улице, находясь на грани нервного срыва? Почему именно они должны быть счастливы? Почему все в этом мире должны быть счастливы у меня на глазах?
Я вернулась в библиотеку и предупредила Нэнси, что буду в отделе американских индейцев. Я сказала ей, что ищу материалы по ацтекам для выставки, которая планируется на следующий месяц. Я встала перед стеллажом, пробегая пальцами по корешкам, чувствуя, как потрескивает целлофан, когда я до него дотрагиваюсь. Я смотрела на все увеличивающиеся цифры десятичной классификации Дьюи. Я постаралась сосредоточиться только на цифрах, только на корешках книг. На мгновение это помогло, на мгновение я не чувствовала себя так, словно мне хочется раздобыть оружие. Но в этот момент я столкнулась лицом к лицу с другим человеком.