Застав девушку одну в утренней гостиной я справилась о ее самочувствии и причине, по которой она оказалась здесь. Она не производила впечатление любительницы охоты. Эдакий синий чулок и ученая чудачка — вот какое мнение я составила о ней. Хотя не тому, кто живёт в стеклянном доме, кидать камни. Я бы могла посоревноваться за призовое место в конкурсе «дев не от мира сего». Кроме брата, его друга и пожалуй Оноре, у меня не было сколько нибудь близких. Многие, кто узнавал о природе моего дара считали что раз я вижу мертвых, то именно с ними мне надо водить дружбу. Откровенно говоря, в детстве я как раз очень плотно общалась с призраком прапрапрадеда. Он не желал уходить за грань и практически каждый день являлся предо мной. Не смотря на сомнительные плюсы этой дружбы, я всегда знала что готовиться на кухне, кто с кем крутит шашни из прислуги и множество других ненужных мне фактов. Но Ганс Де Бург открыл для меня силу. Нет, не так — СИЛУ. Он занимался со мной всем тем, чем должны были бы заниматься родители. Он рассказывал мне про такие деликатные тонкости и важные нюансы моего дара, какие я не видела потом ни в одной книге или дневнике. Как только трижды прадед открыл мне все, по его уверению, что знал, он со спокойной сутью отправился за грань. Я думаю его держало здесь именно фанатичное желание передать знания, которые он не смог облечь в бумагу при жизни.
Оливия подняла на меня заплаканные глаза и я присмотрелась к ней повнимательнее. Мой брат называл такой взгляд — обсидиановым. Мои глаза покрывались тонкой пленкой мрака с небольшими вкраплениями света. Я сама себя в такие минуты не видела, сколько не пялилась специально в зеркало. Только свою ауру и силу. Вот что четко отражалось в зеркале. Со временем я научилась различать по многим факторам, что в данный момент ощущает человек. Поэтому взглянув на Оливию я поняла что она испытывает невероятное горе. К тому же рядом с ней сидел призрак пожилого мужчины, и успокаивая гладил ее по голове. Когда она вежливо ответила, что с ней все в порядке и вышла из комнаты, призрак Бартоломью Мостэна, а это был именно он, рассказал мне все что смог и помнил. Я дала себе слово попытаться помочь бедной девушке, попавшей в ловушку нечистоплотного негодяя и мерзавца Де Варда.
Встретившись перед ужином с Нори, мы по доброму общались предвкушая охоту и я из жалости пыталась вовлечь в беседу девушку, весь вид которой говорил что она смирилась с незавидной судьбой невесты, а в будущем жены подлеца. Оливия без энтузиазма восприняла мою попытку к сближению и присоеденились к группе молодых учёных, изобретающих что-то очень нужное и необходимое, но крайне мне не понятное. Хотя ванную комнату я оценила как шедевр симбиоза магии и техники.